…Что я собираюсь ему сказать? – спохватилась Светка, чувствуя, что, в конце концов, догонит его, – привет, я – Света?.. Он и так прекрасно знает, кто я. Спрошу, какие книжки он читает?.. Зачем?.. Они мне нужны, его книжки?.. Предложу выпить пива?.. Господи, какая я дура!.. Сознание в очередной раз приказало остановиться, но ноги сделали очередной шаг.

…Нет, все было не так, ведь ноги сами не могут ничего делать… – сообразила Светка; закрыла глаза, пытаясь найти ошибку, – я шла, будто не сама – будто кто-то подталкивал меня в спину!.. Прикосновение чужих рук возникло настолько явственно, что она даже обернулась, но сзади, естественно, никого не было. …А потом меня отпустили!.. Точно! «Руки» пропали, и я поняла, что дальше идти не обязательно…

Светка втянула ноги на диван, стараясь утратить связь с землей, на которой происходили такие странные вещи, и затаилась, вжавшись в подушку, но страх не просто продолжал жить – он рос. Перед глазами стали возникать самые жуткие сцены самых жутких триллеров, и в роли жертвы почему-то всегда оказывалась она. Руки, только что толкавшие в спину, теперь тащили ее под мерзко визжащую бензопилу, сбрасывали в бездонную шахту, укладывали на жертвенный стол, топили в ванне. Она в ужасе ждала развязки, но ничего не происходило, и постепенно спокойная тишина квартиры делала видения бледнее, низводя их до уровня фантазий. Здесь это были лишь фантазии…

Мир разделился на две несоизмеримые части: ту, что находится внутри квартиры – знакомая до мелочей и потому подвластная ей; и необъятную территорию, где правят неведомые враждебные силы, и, словно подтверждая эту гипотезу, раздался резкий звонок. Сердце замерло, будто разом оторвались снабжавшие его кровью сосуды, но жизнь почему-то не покинула тело. С минуту Светка вслушивалась, не начнет ли трещать дверь, но в тишине лишь повторился звонок – требовательный, не терпящий возражений. Тот, чуждый мир пытался проникнуть в ее убежище, только пока делал это корректно, в рамках существующих правил.

Согласно этим правилам, Светка на цыпочках вышла в коридор. Оставалось заглянуть в глазок, но что она там увидит?..

– Свет, открой! – не доверяя электромеханике, крикнул пришелец голосом Кости, и это сразу разрядило обстановку – сердце обрело нормальный ритм, кровь устремилась к мозгу, вновь заставляя его работать.

– Заходи, – Светка быстро приоткрыла дверь.

Костя юркнул в образовавшуюся щель, и дверь тут же захлопнулась.

– Ну, мать, ты даешь! – он наклонился, снимая кроссовки, – чего случилось-то? Если этот козел напрягал тебя, я, блин, порву его на британский флаг!..

Пройдя в комнату, Костя привычно уселся за стол – не хватало только ненавистной тетради по математике. Возникшая ассоциация была не самой приятной, потому что Костя не любил, когда что-то не получалось, а в алгебре с геометрией это происходило сплошь и рядом. Но при этом существовали и положительные аспекты занятий – когда, например, Светка склонялась к учебнику и ее волосы касались его щеки… правда, она сразу, краснея, убирала их за ухо.

Костя улыбнулся своим воспоминаниям, но улыбка эта никак не вписывалась в Светкино настроение. То, что еще вчера дрожало в ее сознании, словно рука тянущаяся к запретному плоду, вдруг утратило значимость, в сравнении с… с… Светка почувствовала насколько беден ее лексикон. В школе им не преподавали язык, которым можно было б сформулировать то, что лежит за гранью обычных человеческих отношений.

– Ну, чего случилось-то?.. – напомнил Костя.

– Ты понимаешь… – начала Светка, заранее зная, что скажет совсем не то и не так, – я шла за ним, как привязанная… вернее, не как привязанная, а будто кто-то толкал меня, а потом вдруг убрал руки, и я пошла домой….