Подобные устройства были не только в лифтах – их хватало по всему зданию: в полах, имеющих свойство разверзаться под ногами нежелательных посетителей, в стенах специальных комнат, которые мгновенно схлопывались, как только такой посетитель переступал порог, в потолках, столь же быстро опускающихся, дабы расплющить человека, словно муху, попавшую под мухобойку.

И, само собой, в здании была охрана. Не обычные секьюрити с пистолетами в кобурах, а безоружные с виду люди в деловых костюмах, умеющие убивать одним движением пальца, способного расколоть свежую двухдюймовую доску, выточенную из японского дуба. Впрочем, те люди знали десятки других способов отправить человека в лучший мир.

И Виктор знал об этом, однако сейчас он направлялся именно в это здание – резиденцию одного из самых могущественных в Японии кланов якудза Ямагути-гуми.

Это было равносильно самоубийству даже для такого специалиста, как Савельев, – тем более что члены этого клана по непонятной причине только что пытались убить его. Кланы Ямагути-гуми и Сумиёси-кай, к которому принадлежал Виктор, соперничали уже много веков, но сейчас между ними был мир – зыбкий, будто утренний туман, и настолько же временный. Однако Виктор не слышал о том, чтобы договор о мире перестал действовать, и потому он должен был выяснить, с какой это радости члены Ямагути-гуми ни с того ни с сего решили убить его прямо посреди улицы.

Он ожидал, что в вестибюле здания его попытаются убить или как минимум задержать, но охрана сделала вид, что его просто не существует. Странно…

Виктор вошел в лифт и нажал на кнопку с иероглифом, означающим пентхаус, самый верхний этаж небоскреба, куда простым смертным вход был строго воспрещен. Обычно эта кнопка банально не срабатывала, если кто-то нажимал на нее случайно, не введя специальный код посредством быстрого нажатия на остальные кнопки лифта.

Но не сегодня.

Лифт тронулся, набирая скорость. Савельев на всякий случай отошел к стене и коснулся кончиками пальцев холодного поручня, отлитого из желтого металла, очень похожего на золото. Если пол провалится под ногами, Виктор успеет схватиться за этот поручень, встать на него ногами и, выбив потолок, проникнуть на крышу лифтовой кабины. Если же потолок начнет опускаться, то придется оторвать от стены красивую металлическую деталь, и использовать ее как дубинку, чтоб проломить тот потолок, и…

Но кабина продолжала бесшумно нестись дальше вверх. Скорость подъема ощущалась лишь возникшим давлением в животе, да мелькали цифры на электронном табло, отсчитывая этажи – «36, 37, 38…».

Наконец лифт остановился, но никто, как ожидалось, не стал прочесывать кабину автоматными очередями. Двери кабины разошлись в стороны, и за ними никого не было. Интересно. Зачем тогда пытались убить на улице – и не пытаются здесь?

Виктор вышел, отметил про себя расположение чуть более светлых потолочных панелей, под которыми могли скрываться пулеметы, и пошел вперед по огромному этажу, оформленному в траурных белых тонах: этот цвет часто использовали средневековые воины-самураи как символ готовности умереть в бою.

Вдоль стен стояли древние самурайские доспехи о-ёрой, водруженные на специальные ящики кара-бицу. Виктор на глаз прикинул стоимость этих антикварных раритетов преимущественно эпохи Хэйан и мысленно присвистнул: похоже, эта коллекция доспехов могла бы окупить постройку всего небоскреба. Впрочем, клан Ямагути-гуми никогда не испытывал недостатка в средствах.

Длинный белый коридор оканчивался входом в зал, богато украшенный антикварным оружием. В центре зала стояло деревянное кресло с подлокотниками в виде голов драконов. На кресле сидел мужчина средних лет в деловом костюме. При появлении Виктора он слегка кивнул головой в знак приветствия.