Бормоча про неблагодарных девчонок, принялся вспоминать былое – как бабка овинника тюрю справляла да угощала всю дворовую братию.

– Что за тюря? – удивилась Маринка.

– Темнота ты необразованная, – фыркнул кот. – Тюря – вроде супца. Домовик бабке корочек хлебных таскал, так она их крошила меленько, сдабривала сольцой, простоквашу доливала. Славное времечко было!

Грачевники возникли на холме внезапно. Будто в фильме сменился кадр. Только впереди расстилалось поле, и вдруг среди травы обозначилась протоптанная тропка. Чуть впереди, по обеим сторонам от неё, проявились дома. Их покосившиеся остовы напомнили Маринке скелеты, провалы окон показались глазами, неотрывно следящими за ними с котом.

– Тебе к которому дому? – приостановился дворовый.

– Не знаю. – Маринка поёжилась.

Ей сделалось неуютно и страшно.

Хорошо, что она не одна сейчас.

– Давно здесь так?

Кот кивнул. Он принюхивался, шерсть на загривке вздыбилась.

– Неспокойно мне что-то. Давай возвернёмси.

Маринке тоже хотелось сбежать, но она переборола себя – глупо было уходить, когда уже оказалась на месте. Она ведь и приехала ради этого.

– Не могу. Мне нужно найти… родню.

Дворовый присвистнул и испуганно зажал лапами рот. После отбежал от Маринки подальше.

– У тебя здесь родня? Придуряласи раньше? Специально меня сюда тащила??

– Да ты что такое говоришь! Я не обманывала. В Грачевниках жила бабушка моей сводной сестры. Я к ней приехала.

– Зачем??

– Посмотреть на неё. Поговорить. Рассказать про Лизу.

– А сестрица что ж не с тобой?

Маринка ответила не сразу. Ей пришлось сделать усилие, чтобы произнести:

– Лиза… Она… другая. Понимаешь, у них в семье и мать сумасшедшая, и бабка странная. Так отчим рассказал.

– Ещё б не странная, ежели тута проживает. – кот не сводил с Маринки пристального взгляда. Он весь как-то подобрался, напружинился, будто готовился к прыжку.

– Да почему? Объясни! – попросила Маринка.

– А ты быдто не того… Не понимаешь?

– Нет. Я за этим и приехала – хочу разобраться, что происходит.

Дворовый вздрогнул и крутанулся вокруг.

– Давай вернёмси, – предложил снова. – Я ведь не слажу, если что. Подослаб, от заклятки той не оклемалси.

– Я тебя не держу, – рассердилась Маринка. – Можешь уходить.

– А ты-то? Останешьси?

Маринка кивнула.

Кот вздохнул и нахохлился.

– Не могу тебя бросить. Ты ж спасла меня.

– От кого?

– От заклятки. Матрёшу подняла, до бабы Они проводила.

– Глупости. Ты что, сам не мог к ней пойти?

Вопрос остался без ответа – в ближайшем к ним доме медленно и бесшумно приоткрылась дверь.

– Сквозняк? – предположила Маринка.

Её потянуло заглянуть туда – может внутри остались какие-то вещи, а если повезёт и записи бывших хозяев. Возможно, там есть что-то интересное.

Не торопясь она подошла поближе. Прислушалась.

– Посмотрим, что там? – обратилась к дворовому.

Тот не ответил. Маринка оглянулась и не увидела рядом кота.

Глава 5

Ну и ладно! – обозлилась Маринка. – Сама разберусь! Без трусливых.

Она решительно протопала к крылечку и осторожно переступила через подгнившие доски.

За дверью обнаружился крошечный закуток, за ним – комната.

Пусто в ней было да грязно, чернела у стены давно небелёная печь. Напротив, сбоку от окна, стояла табуретка. На полу среди мусора и пыли во множестве разбросаны были перья. Большие и не очень, пестрые и черно-белые, они явно принадлежали не одной птице.

Маринка не пошла в следующую комнатушку, брезгливо потоптавшись на месте, повернула к выходу и дёрнулась, увидев появившуюся откуда-то старуху.

Та сгорбилась на табуретке возле окна.

Сморщенная кожа, серые редкие волосенки, худоба, запавшие глаза и одежда из мешковины делали её похожей на экспонат кунсткамеры.