Ночные кошмары, дневник дядюшки, странные подчиненные – все смешалось в сознании Ирвина в один большой ком. Он постепенно переставал вообще что-либо понимать. Пока мужчина стоял, погруженный в свои мысли, в комнату, повиливая бедрами, вошла Адерэль.

– Господин Ирвин, что это с вами? – Повела бровью женщина.

– Не обращай внимания, – оттолкнувшись от двери, Искрен прошел к столу и отодвинул стул для Адерэль.

– Ооу, вы наконец-то начинаете прививать хорошие манеры, – женщина грациозно опустилась на стул. – Я определенно иду вам на пользу.

– А вы, Адерэль, позаимствовали мой дурной тон, – засмеялся мужчина, – Но не стоит благодарности. Гва, сходи за Акедией. Бабушка, прибывая в своем мире, забывает, что надо есть.

– Не переживайте насчет Акедии, – серьезно сказала Адерэль. – Позаботьтесь лучше за себя. Время у вас еще есть.

Гва, виляя животом, убежал за старухой. Адерэль бегала глазами по блюдам, которые предложил сегодня повар. Молчание давило на Искрена, но он не знал, как завести разговор с этой женщиной и как воспринимать ее слова. Мужчина еще никогда так не радовался раздававшимся шагам. Акедия вошла в гостиную и села рядом с Ирвином.

– Разбудили меня, – пожаловалась ему старуха. – Я сон смотрела. Интересный, между прочим.

– И вам доброе утро, – Искрен, уважая старость, не обижался на нее. – Разрешите, возьму работу Гва на себя и поухаживаю за вами.

Акедия молча кивнула. Ирвин сам себе боялся признаться, что берет на себя заботу о старухе, чтобы уязвить достоинство Адерэль. Одного не учел Искрен – молодая красавица слишком заинтересована собой, чтобы обращать внимание на что-то еще. Ее самолюбие не так-то просто ущемить, ведь Адерэль знает, что она совершенство. Мужчина положил безразличной старухе маринованного селезня в медовом соусе, стакан наполнил персиковым чаем на травяном отваре.

– Господин Ирвин, давайте выпьем что покрепче, – улыбнулась Адерэль. – Бабушке можно макиато с мускатным орехом для согрева ее дряблых гостей. Хотя даже это ей слишком крепко. Гва, принеси-ка нам виски, который еще Мантени купил. Я хочу выпить. Да поторопись же, Гва, и лимон захвати, – резко крикнула женщина, чем напугала старуху и посмотрела в глаза Искрену.

– Виски я тоже буду, – подала голос Акедия. – А вы, дорогуша, не решайте за меня. Ваша вседозволенность переходит все границы.

Адерэль засмеялась, а Искрен, напротив, напрягся. Мысли мужчины прервал появившейся Гва с бокалами и бутылкой хорошего виски. Старуха с несвойственным ей порывом сбегала за лимонными дольками. Искрен с интересом смотрел на это зрелище. Акедия открывалась пред ним по-новому.

– Не удивляйтесь, господин Ирвин, – скрестив руки, улыбнулась Адерэль, – старуха любит выпить.

– Мне послышалось, или собираетесь пить виски?! – раздался голос Ралада.

– Закрой свой рот, – закатила глаза Адерэль, – Какой ты мерзкий. Тошнит даже от тебя, не могу.

– Знаешь, что скажу тебе, дама, шла бы ты от сюда подобру-поздорову, – Ралад осушил бокал одним глотком.

– Господин дело говорит, – вклинилась в разговор Инвида и посмотрела Ирвину в глаза. – Нам с вами повезло. Господин Мантени был неплохой, но вы намного лучше.

– Лицемерка, фу, – Ралад вмиг обратился на новый объект нападения, – А меня вот, Адерэль, тошнит от этой милочки. Вы посмотрите на это пресмыкающиеся. Господин Ирвин, ничего личного, но правда из ее рта равноценна нулю. Ничего личного, – добавил он, положив руку на грудь.

Искрен решил не вмешиваться. Он просто ел. «Мы договорились с ним и заключили сделку», как эхо звучала в голове строчка из дневника дядюшки. Ирвин и понимал, и не понимал. Как такое может быть, чтобы две противоположности пребывали в его подсознании в равных долях?! Наблюдавший за ним Гва молча налил ему вина и подмигнул. Искрен выпил. Гва налил еще. Ирвин отрицательно покачал головой, но управляющий кухней был настойчив. Искрен выпил…