Чери подхватила его за пояс и поставила на землю.

– Спокойнее, – сказала она. – Мы уже здесь.

Бинк покраснел.

– Я... простите. Я начал падать и ухватился...

– Я знаю. Я почувствовала, как твой вес переместился, когда я прыгнула. Если бы ты сделал это намеренно, я сбросила бы тебя в овраг.

В этот момент она выглядела так же неуютно, как и Честер. Он верил ей – она могла сбросить человека в овраг, если бы имела для этого причину. Кентавры были крутыми существами!

– Может быть, теперь я лучше пойду пешком?

– Нет... там есть еще одна канава. Она появилась недавно.

– Что ж, я спущусь по одной стороне, а потом осторожно поднимусь по другой. Это займет больше времени, но...

– Нет... там на дне никельпеды.

Бинк застонал. Никельпеды были как многоножки, но в пять раз больше и значительно опаснее. Мириады их ног могли цепляться за вертикальные стенки скал, а их клешни могли вырывать куски плоти диаметром в дюйм. Даже драконы опасались пересекать расщелины, населенные никельпедами, и имели для этого веские основания.

– Трещины открылись недавно, – продолжала Чери, сгибая колени, чтобы Бинк смог вновь забраться ей на спину. Он поднял свой брошенный посох и использовал его для опоры. – Боюсь, что где-то возникает сильная магия, распространяясь на Ксанф, вызывая разлад в животных, растениях и минералах. Я переправлю тебя через следующую трещину, дальше кончается территория кентавров.

Бинку не приходило в голову, что существуют подобные препятствия. На карте их не было. Дорога предполагалась свободной и сравнительно безопасной. Но карта была сделана много лет назад, а эти трещины в земле возникли недавно, как сказала Чери. Ничто в Ксанфе не являлось постоянным, и путешествия всегда были связаны с риском. Ему повезло, что он получил помощь от леди-кентавра.

Ландшафт изменился, словно трещина отделила один тип местности от другого. Прежде это были низкие холмы и поля, сейчас был лес. Тропа становилась все уже, теснимая огромными псевдососнами, земля была покрыта ковром из красно-коричневых сосновых иголок. Тут и там попадались лужайки светло-зеленого папоротника, который, казалось, процветал там, где не могла расти трава, и пятна темно-зеленого мха.

Порывами дул холодный ветер, вздымая гриву Чери, которая задевала Бинка отдельными прядями. Приятно пахло соснами.

Бинку захотелось слезть и улечься на постель из мха, отдав подобным образом дань этому мирному местечку.

– Не делай этого, – предупредила Чери.

Бинк вздрогнул.

– Я не знал, что кентавры пользуются магией.

– Магией? – переспросила она, и он понял, что она нахмурилась.

– Ты прочла мои мысли.

Чери засмеялась.

– Вряд ли. У нас нет магических талантов. Но мы знаем, какое впечатление этот лес производит на человека. Это успокаивающее заклинание, которое деревья используют, чтобы сохранить себя от вырубки.

– Что в этом плохого? – спросил Бинк. – Тем более, что я не собираюсь рубить лес.

– Они не доверяют твоим добрым намерениям. Я покажу тебе, – она осторожно сошла с тропы, ее копыта утонули в мягком игольчатом ковре. Она прошла между несколькими ощетинившимися хвойными деревьями, прошла мимо тонкой пальмы-змеи, которая даже не снизошла, чтобы зашипеть на Чери, и остановилась у опутывающей ивы. Но не слишком близко – каждый знает, что этого делать не стоит.

– Там, – пробормотала она.

Бинк взглянул туда, куда указывала ее рука. На земле лежали человеческие череп и скелет.

– Убийство? – спросил он, передернувшись.

– Нет, просто сон. Он лег отдохнуть здесь, как ты хотел только что, и больше не встал. Полное спокойствие – коварная вещь.