Улица оказалась тупиковой, оканчивающаяся именно тем домом, который был нужен мне. Забор, огораживающий 520-й участок был основательный, высокий из красного кирпича. Перед забором вдоль него росли высокие туи, справа находились большущие автоматические ворота. Перед ними приличных размеров площадка, покрытая цветной брусчаткой. На этой площадке я и припарковал свой автомобиль. Покинув машину, двинулся к калитке в середине забора. Вернее, не к калитке, а к полноценной с порошковым напылением двери между двумя кирпичными столбами, на верху которых были установлены под старину фонари.

Оказалось, что меня уже ждали – едва я прикоснулся к вызывной панели домофона, как дверь открылась и на пороге возник мужчина лет сорока, одетый в спортивные брюки черного цвета и красную футболку. Он был упитанным с жирком на бочках и животиком. Но в общем-то крепкий, физически развитый. Лицо у него округлое, холеное, мягкий подбородок с ямочкой, полноватые губы, чуть приплюснутый нос, густые брови. Карие глаза, на голове большие залысины, волосы стрижены под машинку. Если бы они были подлиннее, то явно курчавились бы.

– Игорь Степанович? – уточнил мужчина. Голос у него был глубокий насыщенный.

– Он самый, – подтвердил я, разглядывая шею мужчины. На ней у него была какая-то подозрительная потертость – то ли засос, то ли ссадина.

«Видать, любвеобильный мужчина, может быть, мазохист, – подумал я почему-то с неприязнью. Не понравился мне что-то этот мужик с первого взгляда. – Неприятный какой-то тип. Хотя чего это я? Возможно, мужик, как и я борец, и на ковре во время спарринга шею натер, а я его сразу в мазохисты записал».

– Алексей Царапкин, – представился мужчина, протягивая мне руку. – Я сын Наталии Владиславовны.

Я пожал довольно крепкую ладонь мужчины. Ему я, как и его матери, сказал вместо «Очень приятно», «Рад знакомству».

– Мама вас ждет! – торжественно объявил Алексей.

Он распахнул дверь, отступил в сторону, пропуская меня. Вид у него был такой, будто маменька у него была барыней, а он сам дворецким, вышедшим встретить посетителя и проводить его к госпоже. Он и отступил-то в сторону как хорошо вышколенный слуга. Если бы у меня была шляпа, трость и перчатки, я бы непременно сунул их ему в руки.

Я вошел во двор. Ого! Кучеряво, однако, живет Царапкина. В глубине обширной территории располагался самый настоящий дворец, отделанный плиткой под кирпич. Здание было метров сорок не меньше в длину и, думаю, в глубину столько же. Трехэтажное, с колоннами на входе, с арочными окнами, эркерами, башенками, ломанной крышей. А, может быть, это и не дворец был, а замок. Не знаю, я в архитектурных стилях не разбираюсь. Справа от дома располагался гараж с подъемными воротами и тоже с вычурной архитектурой. К нему вела дорога, выложенная все той же брусчаткой, что имела место быть на площадке, где я припарковал свой автомобиль. Территория вообще заслуживала особого внимания. На мой взгляд занимала она площадь не менее двух гектаров. Здесь был сад, огород, теплица, детская площадка, крытый бассейн. Ну, а что располагалось за домом я уж не знаю, отсюда видно не было.

Мы с Алексеем прошли по дорожке, выложенной опять-таки разноцветной брусчаткой, к дому, поднялись по трем широким мраморным ступеням на площадку перед входом, вошли в большущие стеклянные двери. Конечно же, после того экстерьера дворца-замка, что мне удалось увидеть на улице, было бы глупо предполагать, что интерьер дома окажется бедным. Разумеется, интерьер был богатый. Попали мы в гостиную, вернее даже в зал, я бы так назвал это помещение, поскольку оно было большущим, высоченным с лепным потолком, балконами, блестящим мраморным полом, четырьмя люстрами и огромными окнами. Здесь вполне можно было снимать сцену «Первый бал Наташи Ростовой». Правда для того, чтобы снимать эту сцену пришлось бы убрать громадный телевизор, занимавший глухую стену, иначе он не вписался бы в интерьер эпохи, описываемой Львом Николаевичем. Ну, а вот пуфики, банкетки, оттоманки, стоявшие тут и там в зале, с которых можно было, удобно расположившись, смотреть в домашнем кинотеатре фильм, я бы оставил. Они соответствовали духу времени, в котором происходило действие романа «Война и мир».