Выстрел оказал благоприятное влияние на беснующихся. И он, словно и не было ничего, продолжил свой монолог, медленно и уже не так громко, повествуя о том, что никто из команды физически не сможет заниматься кухонным делом для всей своры – конечно он сказал куда более интеллигентно, но первым словом, которым он хотел высказать свое изменившиеся отношение к пассажирам, было именно «свора», либо «стая». Далее он сказал, что продуктов достаточно, в хранилищах большое число круп, муки, есть и жир, и масло и под специально заготовленным и привезенным с севера пластами льда – и несколько туш представителей рогатого скота, и рыбу – в случае чего, можно будет попробовать выловить.

Ну и конечно всяческих консервов – специально полученных от администрации Земского края, какой-то объем чая и т.д, чего должно хватить на всех при регулярном питании.

Но он потребовал тех, кто станет кухарками – более привычном для людей слове, и конечно несколько человек, умеющих «быстро считать и планировать, и импровизировать»

Кто-то в толпе, с прискорбием, тихо вымолвил:

– Но не будет здесь моих любимых тульских пряников.

Ответ последовал незамедлительно от рядом стоящего:

– Действительно, тульский пряник заявлен в качестве гастрономического уникума России и должен быть вписан в наше наследие, при том, что он, вероятно, все-таки проигрывает главному национальному блюду России, это так называемой дырке от бублика.– что и подняло на смех большинство услышавших.

И вновь перебив ерундой и смазав его послание, капитан – очень грубо и нетактично с надрывом сказал:

– А первый обед, дорогие мои, для вас приготовили мы. Как умеем. Забрать свои порции вы сможете через час, у меня все, жду ваших предложений, если таковы имеются. Вопросы есть?

Далее публика продолжила обсуждение:

– Есть, но не вопрос, а предложение. Выбрать сменный – каждые два дня сменяемый коллектив готовящих, из числа наиболее «активных» в плохом понимании этого слова, ибо ощущать под собой вибрацию от сотрясения чьих-то башмаков, людям, не имеющим представления по поведению общества, великая честь. – внезапно сказал человек из лица «интеллигенции»

– А может тебе язык или нос укоротить за дурно пахнущие словечки? Такие как вы провоцируете, а потом считаете нас за идиотами, может вам мой дружище, пенсне помочь почистить? А то вы дальше кончика своего носа не видите, стеклышко от рассуждения запотело. – Пусть такие умные и работают. Я вообще никому ничего не обязана, у меня дети, да и большинства тоже, и в основном малые. Что вы скажете, а если потеряются вдруг?

– А вы смешные, а ваши мужья где будут? Кабака нет и не будет. Хватит сотрясать воздух, кормящие грудью, не видел я чѐт таких почти на причале, отстраняются, дети малые, понятным делом тоже, как и раненые и больные. А вот остальные – считаю верным составить список, раз на то уже пошло, хотя не нравится мне эта затея, очень вы нас расстроили, и поделить на группы по сколько там надо людей и приступать к работе.

– Ну вот и замечательно, что вы стали думать и решать насущную проблему. Прошу нас не винить, мы сами не рады, предоставляем вам в пользование все нужные помещения и то, что есть. Ждем в течении получаса в кают-компании людей, которым не все равно. А если безразлично все же всем – ваши проблемы, мы вас кормить не будем. На этом у меня все. Собрание объявляю закрытым. – выцедил Константин Львович.

Дальнейшие телодвижения были более активными и привели к результатам. Не без споров, не без русской упѐртости, желании прокрастинировать, то есть спустить ситуацию на самотѐк.