– Прошу, присаживайтесь, – пригласил титулярный советник, отводя взгляд. Да, общаться с такими джентльменами непросто… – Что привело вас ко мне, Гуго Францевич?

– Сперва позволю маленькую ремарку: я – доверенный Русско-Китайского банка в Дальнем, – пояснил Герцер, расстегивая шубу. Под ней оказалась черная визитка с золотой цепочкой.

Ну конечно! Горский видел его в «Империале» в компании гладковыбритых господ-банкиров. Осознав сей факт, титулярный советник смутился еще больше.

– Вы, вероятно, по делу о двухсотрублевой ренте… – догадался Антон Федорович, припоминая подробности, которые ему рассказывал Дминский.

– Вовсе нет, – перебил его доверенный. – Оба негодяя, насколько мне известно, ныне за решеткой, рента возвращена, а с кассира сняты все подозрения. Хотя со своей стороны я, вероятно, должен выразить вам благодарность.

– Я тут ни при чем, – честно признался Горский, оскорбленный последней фразой банкира. – Благодарите полицейского надзирателя Дминского, который предпринял своевременные действия.

– Непременно, – улыбнулся старик. Его улыбку можно было бы назвать добродушной и располагающей, если бы не сверлящие искры темных внимательных глаз.

– Так какое у вас ко мне дело? – перешел на официальный тон судебный следователь.

– В нашем банке пропал человек…

– Вот как?.. Кто он и как давно пропал?

– Это наш компрадор, китайский подданный Вей Пин-тин. Исчез с прошлой субботы.

– Гм, почему же вы обратились ко мне только в понедельник? И почему ко мне, а не в полицию?

– Потому что полиции такие дела не интересны и потому что один пропущенный день мог быть случайностью. Например, он мог перебрать со спиртным.

– Вы не хуже меня знаете, что китайцы практически не пьют, – язвительно заметил Горский.

– А вы не хуже меня знаете, что китайцы быстро пьянеют, – парировал Герцер.

– За ним ранее подобное наблюдалось?

– Нет, никогда.

– Тогда с чего вы решили, что он мог напиться?

– Всё когда-то бывает в первый раз.

Антон Федорович на мгновение замолчал.

– Вы отправляли к нему домой посыльного? – спросил он.

– Я лично ездил к нему.

– И что же?

– Никто не открыл дверь.

– А где он живет?

– На Нагорной улице, в Части домов особняков.

– Он живет в особняке?.. – немного опешил Горский. Никак он не думал, что местные компрадоры настолько оборотисты.

– Да, – искренно улыбнулся Герцер, но в эту улыбку вложил всё свое пренебрежение к полунищему служивому сословию, представителем коего для него, безусловно, был судебный следователь.

– Ваш компрадор не был замешан в каких-либо темных делах?

– Нет. Это был в высшей степени порядочный человек.

– Почему вы говорите о нем в прошедшем времени?

– Может статься, что его нет в живых…

– То, что вам не открыли дверь, еще не значит, что он мертв, – едко ухмыльнулся Антон Федорович.

– Вы еще не всё знаете, господин Горский, – посерьезнел Гуго Францевич, еще больше сдвинув брови. – За неделю до исчезновения у Вея вымогали большую сумму денег.

– Кто вымогал?

– Хунхузы…

– На Квантуне нет хунхузов! – убежденно заявил титулярный советник.

– Теперь есть.

– Почему он не обратился в полицию?

– Потому что полиция, как и вы, ему бы не поверила, – сардонически ответил Герцер.

Спустя ½ часа Горский в сопровождении полицейского надзирателя Европейского города Скуратова и городового Нечипоренки ехал по проспекту Витте в сторону Городского сада. За Николаевской площадью запорошенная снегом дорога постепенно уходила в гору, поэтому на крупе гнедой томской лошадки появилась пена.

С проспекта Витте полицейская коляска ушла влево и оказалась на Нагорной улице. Улица эта пересекала весь Городской сад и оканчивалась в Части домов особняков, куда судебный следователь и направлялся.