Я наколол щепок, растопил печку. Треск дров… Легкий запах дыма. И шум дождя приятный… Особенно капли, что бьют по ведрам и по крыше старого сарая. Свежесть… Выпил самогона. Вкусный, ядреный. Тело изнутри словно охватило огнём.

Я потер холодные ладони друг об друга, лёг на кровать и слушал дождь. В комнате постепенно становилось тепло, комфортно. Неистовое наслаждение. Захотелось спать.

По мне ползли блохи. Я чувствовал их укусы на ногах и лице.

Проснулся.

Дождь не прекращался. Бил ещё сильнее.

За окном ночь. Небо затянулось черной пеленой, вокруг мрачно и темно.

Молния подсветила морду собаки, которая показалась в окне. Это был Тузик. Он стоял на двух лапах, скалил зубы. Его глаза светились белыми огоньками.

От страха укрылся одеялом.

Это всё сон… Сон! Я сплю!

Галлюцинации.

Мгновение спустя, из окна выглянула бледное тело нагой девушки. Длинные волосы свисали вниз, закрывая её лик. На голове был засохший венок. Она аккуратным движением руки с длинными пальцами и острыми как бритва ногтями сжала пламя свечи. Посмеялась детским хохотом и исчезла.

По чердаку послышались шаги, будто пробежался маленький ребенок.

Я выбежал на улицу.

Ноги сами вели меня куда-то.

Тропа.

Я оглядывался по сторонам. Моё сердце билось быстрее и быстрее.

Кругом шептали голоса, настойчиво уговаривая свернуть с тропы.

Закон запрещает. Мы не можем зайти на эту тропу!

Иди к нам! Мы тебя давно ждали!

Посмотри на нас! Посмотри!

«Не сходи с тропы, не слушай голоса! Пропадёшь навеки в хаосе!»

Строка из «Законы Глубинки. Том I».

Колокольчики не прекращали отбивать короткие протяжные звуки от порывов ветра.

С болот были слышны женские голоса.

Пение?

С двух сторон от тропы духи, призраки и другая нечисть, шатаясь на месте, смотрели на меня.

Кричали, молили, протягивали руки.

Сердце било молотом, кровь шумела в висках, руки слегка дрожали. Я сдержал дрожь. Успокоился, сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Расслабил плечи, пошевелил занемевшей от волнения шеей.

Вдруг показался силуэт передо мной. Мужик. Охотник?

– Эй, милсдарь, зайца видали?

– Нет.

– Тьфу ты, етить твою мать! Ушёл!

Лицо… Где я его раньше видел?

Охотник свернул с тропы и растворился в тумане.

Запись №136.

Среди тумана показалась церковь. Из окон прорезался тусклый свет.

Я забежал в церковь.

Перед пустым иконостасом, подсвеченным огарками от свеч, стоял священник.

Или кто-то очень на него похожий.

– С чем пришёл, добрый человек? – спросил священник с длинной бородой, обратив свой проникающий взгляд на меня. В одно руке он теребил чётками, во второй держал зелёное яблоко.

– Кто ты?

– Поди забыл меня? – улыбнулся он, – Меня зовут Евстафий. А какое нынче твоё имя?

Я долго колебался. Но не смог. Язык был мне не подвластен. Чёртов самогон?

– Яков. – стиснув зубы, пересилил себя.

– Правда не так горька на вкус. Здравствуй, Яков. Как ты здесь оказался в этот раз?

– Поезд сошёл с рельс. Что…

– Твой конечный маршрут. – заключил священник.

– Это не то место, где я должен быть!

– Ты здесь был много раз. Давным-давно. И вот, ты вернулся. Видимо, это твоя судьба.

– Откуда ты знаешь? Что это значит?

– И снова этот разговор. Погоди минутку, я зажёг не все свечи.

Свечи? Там есть рубильник. И лампочка на потолке…

Я подошёл, дёрнул ручку вверх. Но ничего не произошло.

– А что ж, света нет?

– Свет? Нееет! – протянул священник, – Откуда? Свет – там, «вверху». А нам и огарков хватает.

– Почему икон нет? Где кресты? Украли?

– Зачем они нужны? Без них что? Веры нет? – откусывая яблоко произнёс Евстафий.

– Правда… И без всего этого, вера есть вера.

– Последняя… Готово. – проворчал Евстафий. – Можно поговорить.