– Здравствуйте, господа и дамы.

– Добрый день, Галуст. С чем пожаловал?

– Ваше величество, как с чем?! Такое событие ни один нефтепромышленник не пропустит.

– Чего ты хочешь, Галуст?

– Концессии на разработку нефти.

– Исключено. Интересуют танкеры и транзит нефти в Европу.

– А сама нефть? Я могу стать посредником при её продаже в Европе! У меня отличные специалисты, а у вас очень много нефти.

– Специалисты и у меня хорошие. Ты хочешь продавать нефть от своего имени, а какой резон от этого мне, если я могу её продавать от своего?

– У меня уже есть инфраструктура и связи, а у вас этого нет.

– Хорошо, заключим договор на пять лет, пока мы раскрутимся и найдём связи.

– Тогда я пришлю специалистов с контрактом.

– Галуст, у нас есть свои формы контрактов. Ты их изучишь, внесёшь предложения и подпишешь или не подпишешь.

– Скоро здесь будет не протолкнуться от англичан и американцев.

– Главное, Галуст, что первым отреагировал турецкий армянин, так что у тебя будет пять лет на продажу нашей нефти и пара лет на поставку нефтепродуктов в РОЭ, пока мы запускаем бизнес.

– Кстати, Алексей! У меня появились отличные картины русских живописцев из России: Шишкина, Фёдора Васильева, Андрея Шильнера. Могу поменяться на Рубенса или Тициана.

– Ответное предложение! Могу предложить Пармеджанино. Он нормально ни рук, ни ног нарисовать не мог, все какие-то кривые и дистрофичные получались – совершенно не понимал изометрии, но всё равно, является знаменитым художником эпохи Возрождения. Ещё могу подкинуть картины итальянских мастеров: Веронезе, Вероккио, Тинторетто, Якоба Пальмы, дель Сарто и ряд других.

– А Рафаэля, Рембрандта, Микеланджело или Караваджо?

– Картины этих художников я не продаю. Хотя готов рассмотреть обмен на русских мастеров живописи.

Затем разговор снова вернулся к нефти.

– Алексей, ты говоришь о миллиардах баррелей.

– Да, примерно такой объем течёт здесь. Чего так грустно, Галуст?

– Это очень большие деньги. Грядут тяжёлые времена, прольётся много крови в регионе.

– Британцы или янки?

– Здесь вотчина Британии. Рокфеллер правит Америкой, а здесь его «Эксон» второй после «Роял Шелл».

– Мы услышали тебя. Что ни говори, а в 1916 году мы откусили хороший кусок от британского пирога. Империя, конечно, уже не та, что была сто лет назад, но ещё очень сильна.

Мы расстались, взяв тайм-аут на изучение, а через неделю подписали контракты.

В конце 19 века 90 % нефти добывалось в США и России, в начале 20-го значительных успехов в нефтедобыче добились «Англо-Персидская нефтяная компания» и нидерландско-британская «Royal Dutch Shell». Франция же полностью зависела от импорта нефти. В 1917 году из-за перебоев с поставками из США страна практически осталась без горючего. Так что нефтяной вопрос являлся одним из главных направлений деятельности правительства. У руля Франции стал её 13-й президент Пьер Думерг. Мужик для начала устроил экономический кризис во Франции, а затем в союзе с оппозиционером Пуанкаре совершил индустриальный рывок. Сейчас промышленность Франции остро нуждалась в нефти. Учитывая это, мы решили выждать.

– Подождём лезть к Думергу с предложениями. Французы обязательно клюнут на нашу нефть, и тогда мы будем не просителем, а уважаемыми благодетелями.

Месяц назад на заседании правительства премьер-министр Раймон Пуанкаре поставил вопрос ребром.

– Господа. Нефть решает всё. Мы обязаны создать собственную нефтяную компанию только с французским капиталом.

– Но ведь создать компанию мало, необходимо найти месторождения.

– Согласен с вами, господин Думерг, но с чего-то нужно начинать. Судя по прессе, Семенов нашёл в Эмиратах много нефти. Перед ним встанет вопрос её продажи. А Эмираты рядом с Сирией. Уверен, что мы сможем договориться.