Я сказал женщине явиться в нашу часть завтра с утра, чтобы устроиться на кухню. Она пришла только к обеду и, найдя меня, попыталась объяснить ситуацию. С горем пополам я понимал её речь, а чего совсем не мог, мне переводили Чеслав, Збигнев или наши украинцы. Так что Юля с ходу выдала: «Вибачте, товаришу командир, що запізнилася я. Поки дітей нагодувала, а тут ще ночью з австрійського полону родич прийшов – худий, зарослий і хворий. З ним провозилася. Він у нас рахівник був, пише і вважає добре. Ось він срібну запальничку приніс, просить таблеток дати».

Тут в разговор встрял Глобус.

– Тащ командир, а чего она сделала? Слово какое-то непонятное на «З» начинается?

– Опоздала, Глобус, просто опоздала…

– Ох, ёрш твою медь, сильно звучит. Главное, чтобы в культурном обществе его правильно выговорить. А чего ещё сказала?

– Родич с плена пришёл, счетовод хороший, но болен. Даёт зажигалку, чтобы мы таблетку дали.

– Чого смієтеся, всякий може запізнюватися, коли багато справ робити треба. Прийміть родича на роботу, якщо він вам здасться до вподоби, пан Глобус.

Услышав новую Юлину реплику, Глобус немного опешил, почесал голову и переспросил: «Чего она там про меня сказала?»

Тут в разговор, сдерживая смех, встрял Коржушенко.

– Спрашивает, мол, пан Глобус полный довподобод или с ним можно работать?

– Коржик, счас как дам по кумполу, договоришься у меня!

Тут уже вступился я.

– Коржик, отставить издеваться над товарищем! Чеслав переведи.

– Юля попросила принять родича на работу, если он окажется угодным пану Глобусу.

– Видишь, Серёга, девушка все нормально сказала, это некоторые несознательные матросы развлекаются. Так, Юля, ты тоже не волнуйся. От того, что запизнилася, ничего страшного не произошло. Сделала свои дела и хорошо. А сейчас Глобус покажет твоё рабочее место. Серёга, введи нашу новую повариху в курс дела.

– Сделаем, шеф, пошли, барышня.

– Кэн, осмотрите её родича, только серебряную зажигалку верните.

– Алексей, за кого ты нас принимаешь, что мы сами себе зажигалок не добудем?

Так Юлия начала кашеварить в нашем отряде, её трёхлетняя дочка Карина, естественно, стала постоянной составляющей кухни, а её родственник Михайло помогал поварскому отделению Глобуса и Кощея, занявшись учётом припасов и снабжением. Сын Даня был записан в штатные разведчики, поэтому с ним были проведены ускоренные курсы молодого бойца по вопросам маскировки и ведения наблюдения.

Юля была женщина симпатичная – невысокая, стройная и фигуристая, довольно весёлая и очень вкусно готовила. С бойцами не робела, общаясь весело, но держа дистанцию. Так что ребята любили с ней поболтать: кто-то просто трепался, а кто-то пытался ухаживать с серьёзными намерениями.

Наш бравый гальванёр Игорёк Коржушенко, в простонародье Коржик, тоже отметился в нелёгком деле ухаживания. Учитывая его габариты, а был он на полголовы ниже дамы, так что Коржика даже в ухарской бескозырке за Юлей не было видно от слова «совсем». Да и со стороны он казался не ухажёром, а младшим сыном, соревнуясь в росте с некрупным Даней. Учитывая такие выверты природы, касаемые его богатырской стати, ухаживания Коржика стали поводом для шуток всей нашей честной компании. Корж вначале воспринял с обидой реакцию Юли, а затем сам стал смеяться над ситуацией.

Как-то за обедом я стал свидетелем рассказа Юли о подвигах Игорька, у которого под глазом появился синяк. От незнакомых, но забавно звучащих слов, нам всем было смешно. Прослушав начало, мы поняли, что половину слов не поняли, поэтому я обратился к нашему переводчику: «Чеслав, переводи, что сие означает».