– Ему доверяю, товарищ Рыков. Если Семенов сказал, то сделает, иначе, он нас давно бы уничтожил. Я с ним, пока работал на Финском заливе, второй раз познакомился.

– Все равно, товарищ Ленин, надо подготовить революционные части.

– Согласен, Лев. Вот и займись этим лично!

В городе витало ощущение чего-то решающего. Везде шли революционные разговоры, митинговали толпы рабочих, студентов, солдат и матросов, постоянно заседали всевозможные ревкомы, стачкомы, домкомы, губернкомы и прочие «комы». Министры Временного правительства всё это видели, но сил что-либо изменить у них не было. Страна всё реальнее сваливалась в пропасть неуправляемого хаоса, разрухи и бандитизма. В перерывах между разговорами о спасении России, министры смотрели в окна дворца на улицу.

– Что мы наделали, пропала Россия!

– Господин Прокопович, перестаньте ныть. Все в руках Божьих, мы победим врагов страны.

– Господин Керенский, вы сами верите в эту чушь? Я экономист и профессор, я всё вижу, но ничего не могу сделать. Я предупреждал вас не шутить с Доном. Зачем было ссориться с атаманом Калединым. Казаки – наш оплот, теперь вовсе не стремятся идти на защиту Зимнего. Вчера покинул свой пост и ушли в казармы первый самокатный батальон, а это четыреста солдат. Идёт нехорошее брожение в артиллерийском и пулемётном полку. Не представляю, чем всё это закончится. Люди на улицах говорят о перевороте.

– У нас есть женский батальон смерти и юнкера. Хватит в этом году революций.

– Бабы и мальчишки! Кого они защитят?

Как ни странно основным двигателем подготовки восстания стал Троцкий, а его главными помощникам оказались революционеры Подвойский и Овсеенко. Лев лично разагитировал гарнизон Петропавловской крепости уйти в казармы. 24 октября в казармы вернулись пулемётный полк и артиллеристы с орудиями, разагитированные большевиком Морозовым с товарищами.

О вот дела со сбором красногвардейских отрядов для штурма шли не очень хорошо. На том же Путиловском заводе числилось 1500 верных красноармейцев, на деле же вечером 25 числа к Зимнему подошло всего лишь 80 человек, а 15 000 бойцов по Петрограду оказались только на бумаге. Так что собрать подавляющее количество революционеров, желающих идти на пулемёты, не получилось. Перед началом операции я ещё раз уточнил у Ленина один вопрос.

– Слушай, Ильич, может, мы сами арестуем всю эту временную министерию, и дело с концом?

– Нет, Алексей, это важный идеологический момент. Представь себе, что пролетарскую революцию сделали бывшие жандармы – душители свобод.

Народ ревкома от души рассмеялся – смеялись Антонов-Овсеенко и Троцкий, улыбался Свердлов и Сталин, посмеивались Рыков и Дзержинский.

– Хорошо, товарищи, сегодня приступаем. Здесь остаётся боевая группа отряда с радистом, командир группы ротмистр «Сова». Он будет держать с нами связь, когда мы окажемся во дворце. В нужный момент мы свяжемся с ним по рации, и вы можете начинать атаку.

– Приступайте, товарищ Алексей! Сигналом начала штурма станет выстрел крейсера "Аврора".

По Невскому проспекту в сторону Зимнего дворца двигалась колонна солдат пехотного полка, впереди катили фургоны, запряжённые лошадьми и пяток грузовых машин с пушками. На шинелях бойцов были награды, среди которых виднелись как солдатские Георгиевские кресты, так и офицерские ордена.

Охрана из отряда инвалидов – Георгиевских кавалеров, дежуривших перед Зимним, встретила колонну у шлагбаума при въезде на Дворцовую площадь.

– Кто такие?

– 112-й отдельный ростовский пехотный полк. Выполняем приказ генерала Брусилова по передислокации войск. Движемся с Юго-Западного фронта к Зимнему дворцу для несения караульной службы, командир полка полковник Алекс фон Браун.