– Борисыч, кто это?

– Все чины из городского управления и штаба корпуса. Ещё есть несколько шишек из полиции и армейцев, вот четыре генерала и хозяин усадьбы, барон Вальдшнеп.

Тут нас заметил центровой и командным голосом а-ля Шаляпин, произнёс.

– Ваня, опаздываешь. Занимайте места и по штрафной-с! Мы тут с обеда сидим, а вы изволите опаздывать!

Я бросил взгляд на своих юных спутников. Всем мужиками было за сорок, но я стоял сразу за Борисычем, поэтому первым попался на глаза генерал-аншефу.

Ерофеев и мы разместились с краю стола, и официант лёгким движением руки тут же капнул полный стакан водки. Нужно отметить, что перед всеми офицерами стояли не рюмочки, а стаканы, полные водки, и пили они стаканами. От этой перспективы меня бросило в холод.

– Это после таких доз в кого мы вообще попадём, кроме рядом стоящего охотника?

Тут генерал снова обратился к нам.

– Опоздавшим штрафную!

Мы махнули по стакану, подождали, пока жидкость уляжется в желудке, и неспешно закусили.

– Лёша, пей, все нормально.

Закусив, этот же неспокойный генерал снова докопался до нас.

– Борисыч, это что за молодое дарование ты привёл?

– Господин генерал, кадры готовлю перспективные.

– Молодец, готовь. Ну-у-у, чтобы все!

После генеральского тоста народ снова залил в себя стакан водки.

– Блин, Борисыч, если такими дозами пить, так меня вынесут, как подстреленную дичь.

– Не посрами Особый отдел, Лёша, пей!

Тут вступил в разговор другой генерал.

– Эх, хорошо пошла беленькая! Умеешь ты, Пафнутич, всё организовать. За хозяина охоты!

Во мне не успели улечься первые два стакана, как к ним "литерным" прилетел третий. От такой ударной дозы мне стало совсем скучно, глаза принялись разбегаться в совершенно разные стороны и никак не хотели возвращаться назад. А народ ничего, бодренько общался за неё самую, за жизнь-то. Тут снова кто-то из вождей вякнул.

– Тост, господа. Чтобы всегда!

После тоста генерала все подняли стаканы и осушили их. Потом мы закусывали, благо, что кушали жирную жареную мясную пищу, которую заедали солёными грибочками, огурчиками и капусткой. Душевно сидели, если бы не генерал. Этот Гондурас зорко следил, чтобы все пили до дна. После четвёртого стакана я не очень уверенно попадал вилкой в грибочек, который бегал от меня по тарелке. Зато охотники явно не собирались останавливаться.

А Борисыч оказался весьма привычен к такому времяпрепровождению, так что чувствовал себя здесь весьма комфортно.

– Ах, отменно пошла! Лёша, молод ты ещё, тренировки совсем нет. Ничего, придёт с возрастом. Я вот пью и ни в одном глазу. Так вот есть у меня друг, целый заместитель управляющего оптико-механического завода. Так вот он, доложу тебе…

Затем наступила пауза минуты на две, после которой снова раздался голос Ивана Борисовича.

– Лёша, чего тебе надо доложить, я что-то не расслышал, грибочков или шашлыка?

– О друге на оптико-механическом.

– А! О! Точно! Так вот, у него в кабинете имеется два графинчика: с водой и тот самый, что для уважаемых гостей. А я у него гость уважаемый. А в том, другом – чистый, аки слеза младенца, спирт. Да-с!

– Упс, Борисыч!

– Зашёл я к нему в гости, Александров нужный графинчик-то достал и на стол поставил. А лето было, жарковастенько, воды пить хотелось. Только мы сели и собрались пообщаться, запивая разговор по маленькой, как управляющий завода возьми и зайди. Целый генерал, настоящий хозяин, важный, отчего очень уважаемый. Зашёл он и говорит. Тут снова наступила пауза, во время которой Ерофеев вспоминал, кто и чего и зачем говорит.

– Ох, господа, пить хочется, а моя секретарша недоработала сегодня, да-а-с, не приготовила водички! Может, у вас холодненькая?