Наши хорошо учились, потому что у них не было спеси. Советскому человеку это считалось не к лицу. Да и более ранние национальные традиции этому способствовали. И наши – научились.

И в том числе в 1941 году. «Ихсперды» очень любят считать в СССР все танки, и получаются ужасные цифры. Но в массе – это легкие танки. Броня которых держит только винтовочную пулю, да и то не всякую и издалека. КВ мало, Т-34 тоже мало. Вместе, допустим, тыщи две. Это танки с противоснарядным бронированием, которые не поражаются легкой противотанковой артиллерией и Малокалиберной Зенитной Артиллерией.

(Да, у нас стараниями Тухачевского той же МЗА, а тем более мобильной просто вообще не было). А у немцев порядка 10 тысяч танков и САУ, которые не поражаются тем же самым. У всех этих легких Рено и Гочкисов броня почти как у Т-34. Не важно, какое у них вооружение – главное, что они выдерживают снаряды нашей сорокапятки на такой дистанции, с которой сами могут уверенно поражать огневые точки. Их задача – атаковать оборону нашей пехоты, которая осталась без усиления сверху, а только с полковой артиллерией.

Таких частей много было. Они не бежали, а занимали оборону. И их вовсе не всегда бомбили с воздуха или долбили тяжелой артиллерией. На всех не напасешься. А просто выезжали маленькие французские танчики с маленькими пушечками и толстой броней и гасили все пушки и пулеметы, которые себя обнаружили. Наши предки не были врунами. Они говорили, что у немца танков до хера потому, что реально так и было. Они боялись этих танков не по метафизическим соображениям, а потому, что наличным оружием поразить их не могли.

Грубо говоря, 4000 немецких танков (это еще надо посмотреть), среди которых не было ни одного с тонкой броней – все были усилены до кондиции, плюс 6000 французских средних и легких танков с противоснарядной броней. Из винтовок можно было расстрелять танкетки и FT-17. А именно французские танки – нет. Они по кругу толстые. А у нас против них получается херня, спасибо тухачевским всяким. Я уже давал расчет, из которого следует, что усилить броню БТ до противоснарядной толщины реально, без каких-либо проблем. И в Мариуполе, действительно, изготовили сколько-то комплектов усиления, но судьба их не ясна.

Уже сто раз говорил, но еще повторю. На 1941-й год танк являлся несомненным стратегическим оружием на сухопутных театрах. И тот, который поддерживает пехоту, и тот, который ходит в прорыв. Защищенность первого – отдельный вопрос.

А защищенность второго должна была быть строго обеспечена против легких ПТО, а также МЗА. Это именно те средства, которые быстрее всего разворачиваются к бою, когда внезапно появляются танки противника. Если эти танки имеют противопульную броню, то они будут побиты с приличных дистанций большими пулями и маленькими снарядами. Как в такой обстановке можно работать – громить тылы, резать коммуникации, внезапно атаковать на марше резервы и т. д.?

Если напорешься на зенитки, которые успели развернуться к бою, или солидные противотанковые рубежи – тут ничего не поделаешь, но ведь есть хороший шанс не напороться. А вот на большие пулеметы и маленькие пушки напорешься обязательно – слишком их много, слишком они быстрые. И их снаряды должны отскакивать. Поэтому Т-34 – идеальный танк для той войны. Он наилучшим образом защищен именно от этого, плюс высокая подвижность. Да вот только не успели с ним к началу войны.

Когда эту машину довели до ума, она показала, на что способно, особенно при толковых экипажах. Смертоносные для БТ и Т-26 крупнокалиберные пулеметы и вездесущая МЗА против Т-34 оказались бесполезными, а вот танки их давили и расстреливали быстро. Убойные для Т-34 системы вполне можно было обтечь, да и по скорости передвижения они не могли сравниться. Оперативно противопоставить в своем тылу нашим рейдерам вермахту было нечего.