Ги встал на одно колено перед ним, но не поцеловал руку, а лишь приложил ее к своему лбу, подчеркивая этим, что основной вассальный долг лежит не на графе, а на короле Франции.

– Тем не менее, ваша светлость, признаю себя вашим человеком за лен Монсегюр и обязуюсь помогать вам советом и делом против всех лиц мужского и женского пола, за исключением моего сеньора – короля Франции и его вассалов! Клянусь поставлять в ваше войско отряд рыцарей, числом не меньше десяти и на срок сорок дней и ночей в случае ведения вами войны в пределах графства. Клянусь помогать вам советом или выделить за оговоренную сумму рыцарское копье в случае ведения вами войны за пределами графства против всех лиц, за исключением моего сюзерена – короля Франции и его вассалов.

Рожэ-Бернар понял, что этими словами Ги де Леви хотя и подтверждает его права на Монсегюр, но, в случае его согласия с текстом оммажа, на самом деле граф лишится столь стратегического и значимого для графства лена. Он задумался, но не выдернул руку из ладоней рыцаря, постоял так несколько минут, потом, вздохнув, изобразил на своем лице радушную улыбку и поднял де Леви с колена, поцеловал его и произнес:

– Принимаю тебя и твой оммаж, благородный шевалье де Леви! Будь моим человеком… – на душе графа кошки скребли, ведь, произнеся эти слова, он официально потерял Монсегюр, но, поразмыслив, он решил небольшой хитростью все-таки попытаться удержать владение под своим контролем и властью. Он подвел де Леви к столу, собственноручно разлил вино в два больших золотых кубка и, протягивая один из них рыцарю, сказал. – Воистину, это великий день для меня и графства Фуа! – Ги с улыбкой принял вино, но все еще сомневался в словах Рожэ-Бернара, слегка пригубил его и вопросительно посмотрел на собеседника. Рожэ-Бернар поставил свой кубок на стол и, вытерев губы рукавом своего красно-желтого блио, спросил. – Насколько мне известно, мессир Ги, ваша супруга родила вам наследника?

– Да, ваша светлость, Господь воистину милостив ко мне и роду… – ответил Ги, ничего не подозревая в безобидном вопросе графа. – Жан де Леви – мой первенец…

– Прекрасно! Клянусь Небом! – Глаза графа хитро заблестели. Он посмотрел на рыцаря и сказал. – У меня в голове, – Рожэ-Бернар дотронулся пальцами до виска, – родился великолепный план. – Он снова посмотрел на рыцаря. – Предлагаю породниться домами. Вы, случаем, еще не наметили избранницу для своего наследника?..

Вот тут уже Ги пришлось умолкнуть и поразмыслить над внезапным и очень неожиданным предложением графа де Фуа. Он, по чести сказать, еще и не задумывался, да и с Изабель не мешало бы посоветоваться, ведь она, как урожденная де Марль-Монморанси, могла уже придумать в своей голове какую-нибудь партию для их сына.

– Очень лестное предложение, ваша светлость… – Ги развел руками и улыбнулся. – вы меня, право, просто в тупик поставили!

– Отчего же, мессир Ги? Или, может быть, вам просто неудобно объявить мне, что ваш сын условно помолвлен?..

– Нет, граф, что вы… – смутился рыцарь. – Жан еще мал, чтобы… – он поправил себя, – мы еще не думали с женой об этом…

– Прекрасно! Клянусь Господом и Святой Девой Марией, прекрасно! – граф обрадовано потер ладони. – Значит, мы уговорились?..

Ги согласился и понял, что вся эта комедия в оммажем и претензиями графа сводилась лишь к одному: графа интересовали сокровища катаров, только и всего!

– Значит, мой дорогой свекор, – Рожэ-Бернар наигранно улыбнулся, – нам пора договориться о наследстве для наших детей. Не так ли?..

– Да, ваша светлость… – ответил Ги.

– Не надо больше титулов, мой дорогой родственник! – Граф обнял его и прошептал на ухо. – Я вам отдаю дочь и титул наследного маршала графства для вашего сына, а вы мне, – он сделал многозначительную паузу, – верность и… – снова пауза, во время которой граф немного отстранился от Ги и пристально посмотрел тому в глаза, – половину сокровищ Монсегюра. Вы ведь за ними собрались, а?..