А ночью я в первый раз понял, что такое землетрясение! Я не спал, лежал на своей койке и глядел в темноту, размышляя о нашем путешествии.

И тут качнуло!

А потом еще и еще раз! Дом заходил ходуном, все заскрипело, словно жилье было сложено не из лиственничных бревен, а из прутиков, как домик Ниф-нифа. У сторожки Дугара завыла собака. Вой подхватили волки, которых хозяева турбазы держали в клетках посередине огромной территории.

Мы с Крохой, не сговариваясь, вывалились на крыльцо, в ледяную ночь.

Снаружи было тихо, если не считать воя животных. Никто не включал свет, не выскакивал наружу полуголым и не метался по полянам. Здешние жители, видимо, привыкли к такому.

– Может, мотоциклы надо из-под навеса вывести? – нерешительно предложил я. – Вдруг завалит?

Мы постояли еще. Толчки прекратились, новых не было. Вслед за нами на крыльцо лениво выполз Ирландец.

– Идите спать, москвичи! – назидательно произнес он. – Если что случиться, так не здесь, а в городе.

–Это сильное землетрясение? – спросил я.

– Не знаю, – равнодушно ответил иркутянин, – баллов пять-шесть. Да идите спать, холодно на фиг! У нас в эпицентрах до десяти бывает, как видите, никого еще не завалило.

Сегодня Ирландец велел всяко-разно дождаться его. Что-то там у него должно было сегодня решиться, а что именно, он не говорил, и это нервировало Кроху. Тот себе места не находил с того самого момента, как иркутянин уехал в город. Только к вечеру немного расслабился, взял у Дугара удочку и теперь сидел на причале, задумчиво глядя на поплавок.

– Брось читать лабуду, все равно ничего в ней не смыслишь! – сказал он, отвлекая меня от «Геофизических методов…». – Лучше расскажи, как так получилось, что ты подсел?

– Да так, – буркнул я, гладя в воду, – ударил одного, а он возьми да и помри по дороге в больницу.

Тут поплавок дернулся, а потом исчез с поверхности воды. Но Кроха на него внимания обратил, замер на несколько секунд, а потом ко мне повернулся, и лицо у него было изумленное.

– Леха! – только и смог сказать он. – Это же ты! Леха! Алексей Кириллов! – он надолго замолчал.

– А я даже и подумать не мог, – произнес он минуту спустя. И голос у него был странным, – что ты – это ты… Удивительно… Столько раз твою фотографию видел в газетах и в блогах, и по телеку тебя показывали, а увидел и не узнал.

– Время меняет людей, – утешительно сказал я, хотя чего его было утешать?

– Сколько отсидел?

– Два.

– А дали?

– Так и дали. Да ладно, все могло быть намного хуже, учитывая кого порешил. …А так – убийство по неосторожности.

– А родители?

– Умерли. Мама еще раньше, а отец – пока в СИЗО чалился. Инфаркт. Вернулся – там уже долгов за квартиру накопилось. Ладно, соседи хорошие, смотрели за хатой, а то вернулся бы – а там другие люди живут.

Поплавок вынырнул из воды и снова, как ни в чем не бывало, закачался на месте.

– А… девушка? Не обзавелся? – нерешительно спросил Кроха, и тут я сообразил, что до сих пор мы на тему личной жизни как-то и не разговаривали особо.

– У тебя рыба всю начинку объела! – сказал я вместо ответа.

Кроха вытащил из воды снасть, печально оглядел крючок, вздохнул.

По доскам причала застучали башмаки, мы обернулись. К нам торопился Ирландец, за ним еле поспевал Карабас.

– Здорово! – крикнул спортбайкер. Рыжая шевелюра горела на солнце, как огонь. – Смотрите, кого я привел!

– Привет, мужики! – воскликнул Карабас. – Клюет?

Кроха кивнул на пакет с блестящей тушкой небольшого ленка.

– Короче, парни, все ништяк! – воскликнул Ирландец и взъерошил волосы. – Вы чисты перед законом, как… – тут он запнулся, подыскивая нужно словцо.