– Я тоже считаю, что оставлять позиции на Ляотешане ни под каким предлогом нельзя. Иначе мы потеряем крепость!

– И я придерживаюсь того же мнения, – поддержал Горбатовского генерал Белый.

– Господа! Я не против! – сказал он. – Но ответьте мне на вопрос: за счет каких сил и средств удерживать эти позиции?

– Я уже сказал, – снова заговорил Кондратенко. – За счет моряков.

Генерал Смирнов помрачнел. Он знал, что Стессель уже распорядился отправить всех моряков на правый фланг фронта и удерживать там позиции, чтобы не допустить обхода крепости с этого направления, однако не сказал. Он предвидел реакцию большинства членов Совета на такое решение, с которым и сам был не согласен.

– Господа! – поднялся с места полковник Рейс. – Мы спорим отходить от Голубой бухты и от Ляотешаня или не отходить, – полковник Рейс обвел взглядом присутствующих в зале. – А о пределе, до которого следует оборонять крепость, мы говорить будем?

– То есть, когда надлежит сдать крепость? – в наступившей вдруг тишине спросил генерал Кондратенко.

Полковник Рейс повернул голову в его сторону.

– Совершенно верно, Роман Исидорович.

Генерал Кондратенко медленно поднялся и направился к выходу из зала.

– Вы куда, Роман Исидорович? – растерянно спросил Смирнов.

– Я не буду принимать участие в обсуждении этого вопроса, – ответил Кондратенко.

– Я тоже, – поддержал Кондратенко генерал Белый и последовал за ним к выходу.

Генерал Смирнов побледнел. Уход с Совета обороны крепости Кондратенко и Белого практически лишал Совет права принимать какое-либо решение…

– А вы что же сидите? – не без иронии обратился Смирнов к генералу Горбатовскому. – Ваше начальство покинуло Совет.

– Оно правильно поступило, – ответил генерал Горбатовский. – В вверенной мне бригаде от полков остались батальоны, от батальонов – роты, от рот – по взводу, однако ни у офицеров, ни у солдат и в мыслях нет ничего другого кроме как обороняться до конца! Честь имею…

Горбатовский чуть поклонился, встал и тоже вышел вслед за Кондратенко и Белым.

Он догнал их уже на крыльце.

– Роман Исидорович! – окликнул Кондратенко генерал Горбатовский. – Надо посоветоваться.

– Советоваться – дело хорошее, – мрачно улыбнувшись, ответил Кондратенко. – Слушаю вас.

– Роман Исидорович, я получил от вас приказ разделить сплошную оборонительную линию на отдельные участки. С начальником штаба мы эту работу провели. Командирами участков я назначил полковников Некрашевича-Поклада, Науменко и Гандурина. Жиденькие участки получились. К примеру, у полковника Некрашевича-Поклада два батальона с половинным составом. И он будет вынужден вести оборону от берега моря до первого форта включительно. На других участках не лучше.

Кондратенко понимающе кивнул головой.

– Я это знаю, – сказал он. – Сейчас я еду на второй форт, а завтра с утра к вам. Что-нибудь придумаем.

…На позицию второго форта Кондратенко в сопровождении полковника Ращевского приехал, когда уже над округой повисли сумерки. Спустились в блиндаж. В нем находилось несколько офицеров, не пожелавших отправляться в санчасть с легкими ранениями.

– Тесновато тут у вас, – заметил Кондратенко. – Ну, как говорят, в тесноте, да не в обиде. Японец не очень беспокоит?

– Вчера тихо было, – ответил один из офицеров. – А сегодня уже три раза бомбил. И все тяжелыми…

– Я вижу не испугались? Вот и молодцы, – похвалил Кондратенко. – Главное не отступать. Отступление для нас смерти подобно…

В это время в блиндаж торопливо спустился командир участка подполковник Киленин. По всей видимости, ему доложили о прибытии генерала Кондратенко.

Увидев его, обрадовался.