Во дворе заворчали моторы двух большегрузных машин. И вдруг почти разом затихли где-то на уровне сашиного подъезда. Раздались какие-то незнакомые звуки. Удивлённый Александр приоткрыл окно, чтобы увидеть машины.

Увидел два автобуса, из которых, как сухой горох из банки, сыпались «космонавты» в чёрном с автоматами и тут же бежали к его подъезду. «Ко мне!» – испугался Александр: сердце запрыгало в его груди, казалось, до самого горла! «Успею удрать на крышу!» – мелькнула наивная мысль, но не успел одобежать до двери квартиры, как завыла, заскрежетала по металлу «болгарка» – снаружи вскрывали дверной замОк.

«Стереть память! Забыл!!!» – и бросился в комнату, где был компьютер, но не успел запустить программу ликвидации памяти всех своих противозаконных вторжений в секретную переписку: по канату, спущенному с крыши, скользнула вдоль окна чья-то нижняя (до середины бёдер) часть тела, одетого в чёрные штаны и обутого в берцы с блестящими металлическими носами и тут же – изо всей дури! – саданула берцем по раме!

Александр увидел – будто в замедленном показе – как стекло пошлО трещинами, а потом «брызнули» в комнату мелкие осколки стекла, засыпали клавиатуру, а три больших куска стекла – как бы нехотя – плавно скользнули вниз… «И здесь не успел!» – мелькнула горькая мысль и тут же оборвалась: в комнату ввалился через окно здоровенный мужик в чёрном с автоматом за спиной. Молча он двинул кулаком – словно тяжёлой кувалдой! – по голове Александра. Свет померк в глазах Саши и он без сознания рухнул на усыпанный осколками стекла пол.

Визг и скрежет пилы по металлу, раздавшийся в пять утра, разбудил весь Сашин подъезд. Но соседи побоялись выйти. Только один активист – мужик из квартиры ниже этажом – рвался набить морду Сашке, уверенный, что это Круглов разбудил его, трудового человека в такую рань.

Но когда увидел из окна, что у дома стоят одетые в чёрное «космонавты» с автоматами, то желание бить морду баламутам у него мгновенно испарилось. Строго предупредив жену, чтобы не зажигала свет, прилип к окну.

Минут через 20 увидел, как четверо «космонавтов вынесли из подъезда человеческое тело, запелёнутое в какое-то тёмное одеяло, и зашвырнули свой груз в автобус.

Следом несколько других «космонавтов» вытащили здоровенные картонные ящики, с «горкой» наполненные всякой техникой и бумагами, книгами. Надписей на спинах автоматчиковне было: кто такие – неизвестно. Может, и бандиты – пёс их знает! Автобусы уехали.

Мужик-наблюдатель кинулся было к телефону, но тут жена – давно отвыкшая ему перечить – вырвала у него трубку:

– Ты чтооооооооо?!! Не дам звонить!!!

– Не дури! А то щас как двину!!

– Хочешь, чтобы нас как свидетелей поубивали?!

– Да я же в полицию!!

– А если они с этими – мотнула головой в сторону окна – заодно??

– Хрен их знает… – засомневался мужик.– И звонить не стал: «А ну их всех!!!».

Испуг-испугом, но на работу идти надо! Часов в семь те, кто с верхних этажей спускались вниз пешком, видели через приоткрытую дверь в квартире Круглова каких-то людей в чёрном, уже без автоматов, продолжающих обыск.

А до этого – «гости» обзванивали квартиры в поисках понятых. Нашли двоих, самых любопытных, но усадили на стульях в коридоре, чтобы под ногами не путались.

Понятые вытягивали шеи, чтобы что-то увидеть, но разве с их места разглядишь, как «гости» там шарят? Около пяти вечера обыск закончили, накидали всё в семь картонных ящиков и увезли на лифте вниз, к прибывшему автобусу.

Квартиру опечатали, приклеив к двери бумажку с синей печатью.

Когда вечером этого проклятого дня из поездки в гости к сестре вернулась домой правдолюб Евдокия Никанорова, она первым делом проверила свою клумбу с посеянными цветами: вылезли они из земли – или нет. Но – одна рыхлая земля. Следов от чужих ног – нет, но и ростков – тоже. Не сомневаясь в правильности посева и своего ухода, баба Дуся стала наливаться тёмным – пока безадресным – гневом.