Огромные часы над тяжелой дверью, несмолкающий гул беспокойного простора вокзального зала, полностью забитого пассажирами, расположившимися в объятиях сна даже на расстеленных одеялах на полу под ярким пронзительным светом полыхающих под потолками люстр. И горы, кучи вещей, ящиков с фруктами, сумок, чемоданов – массовое летнее переселение народа на отдых, в гости, по работе.

Света стала одиноко в конец длинной очереди, разглядывая внутреннее убранство зала с дежурными кассами, медленных, среди ночи трущих мраморные полы швабрами и водой с хлоркой, сонных уборщиц, неутомимо покрикивающих:

– Поднимайтесь! Уберите вещи! Не спать!

И вдруг сзади:

– Девушка, а вам что дома не сидится? Не боитесь, что горцы умыкнут такую красавицу? Или папа рядом с ружьем дежурит?

Света смутилась на секунду, но городская жизнь научила отшивать парней сразу, чтобы потом не пристали всерьез и надолго:

– А тебя вон мамочка зовет, – она кивнула на толстую тетку у стены с горой больших чемоданов и ящиков с абрикосами, ранним виноградом, которая кому-то махала рукой, подзывая к себе.

Парень расхохотался:

– Здорово приколола! Да моя мамочка уже лежала бы в глубоком обмороке, если бы увидела, с кем ее сравнили! Представляешь, преподаватель сопромата в техническом вузе среди мужчин, всегда в строгом темном костюме на тоненьких шпильках!

Света неожиданно сама для себя хмыкнула, потому что к тетке у стены подошли сразу трое крепких мужчин, взгромоздили себе на плечи, спины все узлы, ящики, и, согнувшись, заторопились к выходу на перрон. Туда устремилась новая толпа к подходившему пассажирскому составу, о прибытии которого, опоздав, объявила хриплым сонным голосом диктор по радио. А сама женщина бодро проследовала за всеми, размахивая большой сумкой, плетенной из веревок.

– А у меня мама была проводницей! – Света покрепче прижала сумку с документами к себе под мышку, – дернет вдруг, и лови потом на темных улицах крупнейшей южной станции.

– Знаешь, когда я сидел на полигоне в Астраханской области в наряде, глядел на эти миллиарды звезд над головой, то мечтал: уйду в дембель, две недели отдохну, вообще ничего делать не буду, а потом устроюсь проводником на сибирские дальние маршруты. А что, катайся бесплатно, а тебе еще зарплату платят. Ты, наверное, насмотрелась на мир? Давай знакомиться. Иван, двадцать один год, только месяц, как из армии вернулся. Сам я из Ленинградской области. Да не бойся ты за свою сумочку! Вот мое водительское удостоверение. Вот паспорт. Нет, правда, а чего ты здесь ночью делаешь?

Света сразу обратила внимание, что парень был одет шикарно: светлые дорогие брюки, синяя трикотажная рубашка с короткими рукавами, заграничная бейсболка, на ногах – легкие спортивные туфли-мокасины. И огромный, альпинистский, плотно набитый вещами, поношенный рюкзак с множеством карманов.

– Еду. Вернее, скоро поеду. А тебя куда, нелегкая, несет из Ленинграда? – Света передвинула свою синюю набитую спортивную сумку поближе к окошку кассы.

– А я прилетел на самолете в Краснодар, и, представляешь, на местные самолеты АН-2 нет ни одного свободного места. Приходится ехать с пересадками, в общем вагоне. Мне до Армавира, а потом автобусом до гор, до поселка Псебай.

Света испугалась: «Может ли быть такое совпадение? Сошли с двух разных поездов с интервалом десять или пятнадцать минут в глуши ночи, стали друг за другом в одну кассу?

– У тебя путевка Псебай – Красная Поляна? – она спросила, но почему-то на сто процентов была уверена в положительном ответе.

– Да. А ты кто? Ясновидящая? – Иван крепко схватил Свету за локоть, но она резко освободилась от обхвата, наклонилась, придвинула сумку прямо под ноги.