Кэгни встал и подошел к окну.

– Врачи стоят друг за друга, лейтенант, – произнес он после затянувшегося молчания. – Это вопрос чести и лояльности.

– Копы тоже стоят друг за друга. И когда один из них оказывается замаранным, это пачкает всех нас. Я могу получить этот перечень по другим каналам, – добавила она, поднявшись, – но была бы вам благодарна за сотрудничество. Поймите, был убит человек. Кто-то решил не дать ему дожить до естественной смерти. И это приводит меня в бешенство, доктор Кэгни.

Его плечи слегка дрогнули.

– Я пришлю вам список, лейтенант, – сказал он не оборачиваясь. – Вы получите его к концу дня.

– Спасибо.

Ева вернулась в управление, вспомнив о шоколадной плитке, только когда она въехала на стоянку. Она жевала шоколадку по пути в кабинет, заодно пережевывая свои впечатления от Кэгни.

Человеку с таким лицом пациенты должны доверять и считать его предписания законом. Ева собиралась получить о нем информацию, но уже пришла к выводу, что ему лет под семьдесят. Значит, он был врачом больше половины прожитой жизни.

Конечно, Кэгни в принципе способен на убийство – Ева давно усвоила, что на это способен любой человек в определенных обстоятельствах. Но мог ли он убить так хладнокровно? А если он знал того, кто это сделал, то стал бы выгораживать его под предлогом профессиональной солидарности?

Она не была уверена в ответах.

Ее компьютер мерцал зеленым светом, указывая на поступление новых данных. «Пибоди усердно потрудилась», – подумала Ева. Сбросив куртку, она включила монитор, и через пять тягостных минут скрежета информация появилась на экране.

«Жертва опознана как Сэмюэл Майкл Петрински, родившийся в Мэдисоне, штат Висконсин. Возраст 75 лет. Идентификационный номер 12176-VSE-12. Родители умерли. Братья и сестры неизвестны. Семейное положение: разведен. Бывшая жена Черил Петрински-Сильва, возраст 72 года. Трое детей: Сэмюэл, Джеймс, Люси. Никаких сведений о работе за последние тридцать лет».

«Что же случилось с тобой, Сэм? – думала Ева. – Почему ты оставил жену и детей и приехал в Нью-Йорк калечить ум и тело куревом и алкоголем?»

– До конца еще чертовски далеко, – пробормотала она и запросила информацию о детях: нужно было уведомить ближайших родственников.

«Вы осуществили незаконную функцию. Пожалуйста, сотрите запрос и немедленно введите ваш идентификационный номер, иначе вся информация будет уничтожена».

– Сукин сын!

Взбешенная Ева вскочила на ноги и ударила компьютер кулаком в бок. Несмотря на боль в костяшках пальцев, она приготовилась ударить его снова, но тут за ее спиной раздался знакомый голос:

– Проблема с оборудованием, лейтенант?

Ева стиснула зубы и обернулась. Майор Уитни редко заходил в ее кабинет и выбрал для этого не слишком удачный момент, когда она дубасила имущество департамента.

– К сожалению, сэр, этот компьютер никуда не годится.

В темных глазах Уитни мелькнуло нечто вроде улыбки, хотя Ева не была в этом уверена.

– Советую обратиться в компьютерный отдел, лейтенант.

– Этот отдел – сборище олухов!

– А наш бюджет – сборище дыр. – Уитни вошел в кабинет, закрыл за собой дверь, огляделся и покачал головой. – Ваш ранг, Даллас, дает вам право сменить эту каморку на что-нибудь более приличное.

– Меня все устраивает, сэр.

– Вы всегда так говорите. В этом автомате кофе ваш или департамента?

– Мой, сэр. Хотите чашечку?

– С удовольствием.

Ева повернулась к кофеварке. Закрытая дверь означала, что Уитни хочет поговорить с ней наедине, а согласие выпить кофе – желание, чтобы она не ощущала напряжения. Это сочетание нервировало Еву, но ее рука не дрожала, когда она передавала Уитни чашку, а глаза, устремленные на него, оставались спокойными.