Пульс проверяет, догадался Кирилл. Полковник побежал обратно к машине, легко запрыгнул на свое место и уже почти веселым голосом скомандовал:

– Полный вперед, Кирилл. Все в порядке. Благодарю за службу.

– Куда сейчас? – прохрипел Кирилл, пытаясь говорить деловым тоном.

– Езжай прямо. Сейчас будет перекресток… Вот, вот он. У-у, черт, тьма-тмущая, ничего не видать. Здесь направо. Тут, должно быть, недалеко. Вон, кажись, я узнаю места. Точно, поверни еще направо. Ага, вот и ворота. Въезжай сюда. Здесь остановись. Выходи, пересядем в другую машину.

Кирилл, оставив ключ зажигания в грузовике, спрыгнул на снег и быстро огляделся. Вокруг в беспорядке стояли грузовики, похожие на тот, на котором они приехали. В нескольких шагах от них урчала мотором «Волга» с потушенными фарами.

– Садись на заднее сиденье, – указал Щеголев, сам заняв место рядом с шофером. – Теперь в гостиницу.

Шофер, лица которого Кирилл не успел разглядеть, включил передачу и лихо помчался по заснеженной дороге. «Опытный водитель», – отметил Кирилл.

В номере Щеголев первым делом скинул с себя тяжелый тулуп и унты, достал из чемодана бутылку водки и налил до краев два граненых стакана.

– Теперь можно выпить, – сказал он. – Садись, Кирилл, долбанем. Мы заслужили это. Хорошая работа.

Кирилл молча принял предложение, чокнулся с начальством и, не переводя духа, выпил все до дна. Хмель сразу же ударил в голову, по телу разлилось тепло. Из недр тумбочки Щеголев достал бутерброд с колбасой, и неуклюже разломал его пополам. Закусив, они выпили еще по стакану. Кирилл совсем захмелел и осмелился спросить:

– Кого это мы прикончили?

– Михоэлса, – ответил Щеголев, доставая из кармана пачку «Казбека» и затертый коробок спичек. – Бери, закуривай.

Кирилл прикурил от той же спички, что и Щеголев, и примостился на кровати, облокотившись на высокое железное изголовье.

– А кто такой этот Михоэлс? – спросил он.

– Вот, темнота, – хохотнул Щеголев. – Знаменитый еврейский актер. Лауреат Сталинской премии. Не слыхал про такого?

– Нет, не слыхал. За что его? – Кирилл был ошарашен и неожиданно начал трезветь. Искоса глянул на бутылку; там еще немного оставалось на дне.

– Он стоял во главе еврейского подполья. Руководил большой тайной организацией. У него была разветвленная сеть агентуры. А ты, Кирилл, поменьше спрашивай.

Кирилл сделал вид, что не расслышал мудрый совет.

– Так зачем же его было убивать? – продолжал допытываться он. – Он мог бы раскрыть свою агентуру. Теперь от него ничего не добьешься.

– Не рассуждай, говорю, – по-отечески, с укоризной прервал полковник. – Думаешь, ты один такой умный? Поработаешь и узнаешь, что никто здесь не задает вопросы начальству. А ведь любой на Лубянке знает в сто раз больше, чем ты. Давай-ка лучше допьем до дна. Как пошла, нормально?

– Нормально, – согласился Кирилл. Они допили бутылку и молча задымили папиросами, каждый думая о своем. Кирилл с удовольствием курил «Казбек». Хоть и слабее, чем «Беломор», однако куда приятнее. Ему такие папиросы были пока не по карману.

– Может, мне почудилось, но я где-то встречал одного из оперативников, – сказал Кирилл, выпуская облако папиросного дыма. – Того, что вместе с вами тащил одного из этих… ну, Михоэлса, или кого там.

– Верно говоришь, меткий глаз, – похвалил его полковник. – Это Огольцов, замминистра. Представляешь, с какими людьми ты был в деле?

Кирилл чуть не задохнулся дымом. Такое и в голову не могло прийти.

– А грузин, кто он такой? – спросил Кирилл.

– Цанава. Министр госбезопасности Белоруссии. Видал, какая у него дача?

– Ну и дела, – пробормотал Кирилл.