– Подготовьтесь к Генеральной ассамблее ООН, – обратился Сталин к Молотову. – Обеспечьте будущему Израилю максимальную политическую поддержку.

– Уже предприняты конкретные шаги, – с гордостью заявил Молотов.

– Хорошо, – скупо похвалил его Сталин. – На этом закончим сегодня. Ты, Лаврентий, останься, мне нужно спросить тебя кое о чем.

Маленков и Молотов удалились. Сталин пыхнул трубкой и недобро уставился на Берию.

– Ты уверен, что бомба будет готова в следующем году? – спросил Сталин, переходя на грузинский. Когда не было рядом русских, он предпочитал говорить на родном языке. Берия, хорошо знающий вождя, уловил в его тоне раздражение и угрозу, хоть и говорил Сталин спокойно и, казалось, полностью был поглощен раскуриванием трубки.

– Уверен. Летом следующего года приступим к испытанию.

Сказав это, Берия проглотил нервный комок, застрявший в горле. Вполне возможно, что сейчас он приговорил себя к расстрелу. Если будет задержка, конечно. А если нет, будут награды, а потом… Потом его, Берию, как и всех тех, кто добивался больших успехов, Сталин сбросит с пьедестала в могилу. Потому что великим может быть только Сталин, остальным это не разрешено. Но пока лучше об этом не думать.

– Почему все же задержка? – не унимался Сталин, строго уставившись на Берию. – Что, ресурсов тебе не хватает? У твоего проекта нет бюджета. Столько, сколько нужно денег, материалов и всего прочего, ты получаешь по первому требованию.

Сталин, наконец, раскурил трубку и выдохнул густой, вонючий дым. За окном солнце вышло из-за клубившихся туч, и в комнате стало значительно светлее. Берия заметил, что Сталин выглядит сейчас значительно хуже, чем в начале совещания. Устает быстро вождь в последнее время, пора бы ему на покой, или лучше в могилу, а он все еще цепляется за власть.

– И людей ты нанимаешь, сколько хочешь и каких хочешь, – продолжал упрекать Сталин. Берия понял намек относительно людей.

– Вы абсолютно правы, товарищ Сталин, – вкрадчиво заговорил Берия. – Без вашей поддержки и мудрых указаний мы не смогли бы достичь таких потрясающих успехов в разработке бомбы. Я не буду оправдываться относительно задержки, однако прошу вас учесть, что мы начали проект на пустом месте всего два года назад, когда вы назначили меня главой проекта. Не было инфраструктуры, лабораторий, зданий, оборудования и материалов. Не было даже науки, занимающейся ядерными проблемами, и, следовательно, людей.

Тут Сталин резко бросил взгляд на Берию и тот понял, что сболтнул лишнее. Знает, интриган, что сам уничтожал науку и ученых, а всегда раздражается даже из-за намека на это.

– И вот, за два года, – продолжал Берия, – мы создали центр, не уступающий американскому ни в сложности оборудования, ни в уровне прикладной науки, ни в качестве ученых. Такие темпы возможны только в условиях социалистического производства, и только благодаря вашей поддержке и мудрому руководству. Все мои люди понимают это, товарищ Сталин, и трудятся день и ночь, чтобы выполнить задание партии и правительства и оправдать ваше доверие.

Мысленно, он добавил: «И чтобы избежать расстрела за невыполнение задания. Что б тебя, беса, удар хватил». – Берия, конечно, не произнес это, а преданно уставился на Хозяина.

– Не позже следующего лета. Понял? – сказал Сталин. Берия понял. В тоне вождя ясно прозвучало слово «расстрел».

– Понял. Абакумов пытается отозвать кое-кого из моих разведчиков, работающих в Америке, – перевел Берия разговор на другую тему. Сталин прекрасно знал, что значит отозвать разведчика: его засудят на родине как предателя и врага народа. Сталин также знал, что у многих из них еврейские фамилии.