Весьма интересен еще один факт, указывающий на увлечение «наполеонизмом» не только молодых «поручиков, капитанов и полковников», но и солидных генералов-генштабистов. Генерал-майор Генштаба Сергей Иванович Одинцов (1874–1920) перешел на сторону большевиков уже 26 октября 1917 г. «…Я был и остался монархистом, – признавался Одинцов своему прежнему приятелю генералу барону П.Н. Врангелю, будущему вождю белой Русской Армии. – Таких, как я, сейчас у большевиков много»^>426. Свой же переход к большевикам он мотивировал расчетом на то, что монархисты смогут перейти «от анархии прямо к монархии…»^>427. Этот путь генерал Одинцов рассчитывал пройти через «бонапартизм», укрощающий революцию и восстанавливающий государственность и армию. «…Во Франции, в девяносто втором году, хуже было – и победили. Революционная армия. Для нее нет преград…Впереди – победы, победы, победы. Пожар, мировой пожар!.. И наша русская армия, проникнутая революционным пылом, восстановит российское государство, от финских хладных скал до пламенной Колхиды. Революция должна замкнуть свой круг. – А когда замкнете, тогда что? – с долей иронии вопрошал его собеседник. – Российская империя. – И Троцкий у нас царем будет? – Троцкий. ну, это, как солдаты говорят, – кишка тонка. – Будет. генерал Бонапарт…»^>428.

«Варшавский поход Красной армии, – писал полковник Генштаба Н.Е. Какурин, – является одной из блестящих страниц не только ее истории, но и вообще мировой военной истории. Только походы Революционных армий первой Французской Республики, и то в значительно меньшем размере, напоминают собой нечто подобное. Русская революция постепенно превращалась в мировую, уже теперь значительно превысила и своим размахом, и масштабами совершающихся событий некогда величайшую из революций – первую Французскую Революцию…»^>429. С ним в один голос то же утверждал полковник Генштаба, гвардеец М.А Баторский: «Чем объяснить победы Наполеона, как не революционным духом!.. Время лишь меняет лозунги и стимулы самой борьбы…»^>430. А другой генштабист Б.В. Савельевский прямо призывал «учиться у Наполеона искусству вести „революционную войну“»^>431.

Выдвинувшихся в «генералы», и «главковерхи» Гражданской войны молодых офицеров – и в «красной», и в «белых» армиях, без академического образования, служебный потолок которых до революции был не выше командира батальона и чина подполковника – с презрительной иронией называли «наполеонами», «вундеркиндами», «тухачевскими»^>432 (что примечательно), «краснощекими поручиками»^>433.

Князь Касаткин-Ростовский, обобщая «феномен Тухачевского», говорит об определенном типе «главковерхов», рожденных революцией и гражданской войной, которые «играют в Наполеонов»^>434. И далее князь расшифровывает смысл этих «наполеоновских игр». Они «строят свое благополучие на армии. ландскнехты по существу и служат тем, кто им платит. Они неразрывно связаны с солдатами, армия их любит, верит им – и в этом их сила…»^>435.

Итак, все эти «вундеркинды», «наполеоны», «тухачевские», «краснощекие поручики» – кондотьеры, ландскнехты, «наемники революции» и постреволюционных времен.

Свои боевые успехи и, как следствие, быстрое продвижение в высшее командование войсками в годы Гражданской войны они объясняли спецификой Гражданской войны, которую, по их мнению, не могли понять «генштабисты». Доказывая свое боевое превосходство над старыми генералами и «генштабистами», они проводили мысль, что в Гражданской войне важна природная интуиция, врожденные военные дарования. Правила военной науки, которыми оказались вооружены офицеры-генштабисты, по мнению этих «вундеркиндов», были пригодны к обстановке Первой мировой войны, но совершенно не «работали» в войне «гражданской», «классовой», «революционной». Поэтому-то Гражданская война и была войной «наполеонов», а не «генштабистов». «Для того чтобы понимать характер и формы Гражданской войны, – утверждал Тухачевский в конце 1919 г., – необходимо осознавать причины и сущность этой войны…Генералам совершенно непонятны условия комплектования армии родственными классами при наступлении, условия обеспечения тылов в зависимости от классовой группировки населения, непонятна им зависимость между шириной фронта армий и ходом общей классовой борьбы…Характерные особенности в стратегических формах: громадная ширина фронта, малочисленность армий, условия комплектования, организация обороны и обеспечение флангов и тыла путем использования родственных классов, понижение техники.