Из всех девушек в сложившийся студенческой компании Наина Гирина была самой неприметной и тихой. Выросшая в старообрядческой семье, где не то что выпивка – крепкое слово почиталось грехом, она поражала своих друзей покорностью и незлобливостью.

Для отчаянного заводилы студенческих пирушек с перебитым оглоблей носом – партия довольно странная. Но, как считает А. Хинштейн, все решила весьма прозаичная подоплека: «Настя отменно (по студенческим меркам) готовила. Приходя в девичью комнату, Ельцин неизменно сметал со стола испеченные ей пирожки, заедал домашним борщом и постепенно проникался симпатией к милой, домашней барышне.

Их союз стал наглядным подтверждением тезиса о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

Рискну предположить, что вкусная домашняя еда символизировала для будущего президента тепло семейного очага. Сам-то он сызмальства питался впроголодь, заманчивые разносолы видел только в книге «О вкусной и здоровой пище» и совершенно искренне высшим наслаждением почитал сосиски, сваренные с добавлением сливочного масла»[29].

По другой версии молодых людей сблизил спорт, об этом, например, пишут А. А. Мухин и П. А. Козлов: «С Борисом Ельциным Наина познакомилась, как известно, на втором курсе института – Борис Николаевич был председателем спортбюро строительного факультета, а Наина занималась легкой атлетикой. На спортивной ниве они и сошлись»[30].

Видимо обе версии имеют право на существование, тем более что сам Б. Ельцин это подтверждает в другой своей книге «Записки президента»:

«Когда мы несколько лет жили в общежитии в соседних комнатах, у нас не было «любви» в современном понимании этого слова. Мне, кстати, сначала нравилась другая девчонка из их группы. Потом влюбился в Наю. Но завести настоящий роман не получалось. Мы жили какой-то брызжущей через край коллективной жизнью – бурной, активной… Наши две комнаты – «девочек» и «мальчиков» – называли «колхозом», меня выбрали «председателем», а Наю «сангигиеничкой». Самую аккуратную. Была у нас девушка – «казначей», все деньги шли в один котел, вместе питались, вместе хохмили, вместе в кино ходили, «капустники» устраивали, ну… просто жили. И, конечно, спорт, бесконечный волейбол – матчи, тренировки, я на площадке, Ная на скамейке, и я вижу ее лицо, спокойное и сияющее»[31].

Все это так, но не хватает чего-то главного, чтобы объяснить столь долгий, но надежный путь к сердцу Наины. Свою симпатию по отношению к ней он тщательно скрывал как от своих друзей, так и от нее самой. Как истинный лидер в образовавшемся «колхозе», он вел себя по «царски». Всех девушек, влюбленных в него, и даже симпатичную себе Наину он держал на изрядной дистанции. Не может же царь быть доступным для всех и каждого! Он понимал и чувствовал, что, сделай он шаг навстречу к той или иной подружке – и все, прощай свобода! Ему не хотелось разменивать свои силы, которые он предполагал и рассчитывал вложить в свою карьеру, на любовные приключения.

Он решил, что и для Наины не станет делать исключения. Пусть пройдет время, оно лучше покажет, подходят они друг другу или нет. Эмоции – продукт скоропортящийся, а значит, нельзя руководствоваться при создании семьи только ими. Должно быть нечто большее, что удерживает двух людей вместе на всю жизнь.

Известно, что самые счастливые браки – те, где у супругов совпадает система ценностей, совпадают интересы, когда они смотрят в одном направлении, видят одинаковые картины мира, говорят на одном языке, понимают друг друга с полуслова.

Но для того, чтобы убедиться во всем этом, нужно время и поэтому Ельцин держит Наину на дистанции, продолжая при этом тщательно отслеживать любой ее взгляд, жест, фразу, поступок, – делал умышленно пренебрежительный вид, давал понять, что пироги – пирогами, спорт – спортом, а Ная для него всего лишь одна из многих красивых девушек, которые пытаются завоевать его сердце. А он – главный приз в этом соревновании. Завоюй, кто сможет!