Я сказал, что все понял, добавил, что до дома доберусь как-нибудь сам, попрощался с Лемехом, Кусаевым, шофером и снова вошел во двор. Дядя и Афанасий, качаясь, как неваляшки, что-то одновременно говорили друг другу.

Я сказал Афанасию, что ситуация несколько изменилась.

– А куда ж я поеду? – качнулся он в мою сторону. – Он же не сказал мне – куда. И опять же – на чем?.. Транспорт за вами – лично я так считаю… А-а, – пьяно махнул он рукой, – куда счас вы без меня денитесь?!..

– Ну, я тебя, в общем, предупредил. Если что – сам за тобой приезжаю…

В тресте Лемех пробыл недолго. В десять часов он уже был в ПМК, позвал меня и Кусаева и сообщил:

– Управляющий, в принципе, с суммой согласен. Засомневался только в реальности замысла. Пытался все разгадать способ зачистки при помощи компрессора, насосов и сварки, строил разные технологические цепочки, но так и не пришел ни к чему… Договор, говорит, заключайте. Но деньги – только после выполнения работы, никаких авансов… Что ж, Владимир Михайлович, вези сюда Афанасия, специалиста по пьянке и зачистке шахтных колодцев. Бери мою машину и вези прямо сейчас, а то всякое может случиться…

Афанасий был дома, и вышел ко мне все в том же своем постоянном, наверно, наряде.

– Ну что? – почесал он живот и зевнул. – Поехали?..

– Да, я за тобой. Как ты, за сегодня не передумал? Не многое на себя берешь?..

– Поехали! Я-то не передумал. Лишь бы он заплатил без обману.

– Паспорт с собой?

– Взял, – пробасил Афанасий и открыл дверку машины.

Дорогой он все выяснял у меня: надежный ли человек мой начальник?

– Я свое дело сделаю, а он начнет мозгу канифолить. Мне надо так: работу принял и – деньги на бочку!

Опасения Афанасия были, вероятно, обоснованы тем, что ему уже случалось встречаться с обманом. Я был лоялен к начальнику, и, с учетом того, что слова мои слышит шофер, произнес:

– Я ему доверяю! Но сейчас я только в роли посыльного, так что обо всем с ним решай только сам. Ни за тебя я перед ним не ручался, не буду ручаться и за него…

В ПМК я также держался этой заявленной линии своего поведения: отвел Афанасия к Лемеху в кабинет и ушел. Финансовые переговоры – дело всегда щекотливое, пусть они, думаю, говорят без свидетелей, тем более – Лемех меня не остановил.

И все же мне не удалось оставаться в роли стороннего наблюдателя. Едва я вплотную занялся своими делами, как в ПТО пришел Дашуков, начальник отдела труда и зарплаты, за свою въедливость и постоянно настороженный взгляд он в ПМК имел прозвище «инквизитор». Подойдя к моему столу, Дашуков сказал мне пониженным голосом:

– Надо бы потолковать…

Мы вышли из комнаты и уединились в конце коридора у окна, выходящего на пустырь. Дашуков закурил сигарету, и я заметил, что руки у него подрагивают: «Чего-то занервничал!»

– Хреновина какая-то получается, – заговорил он. – Вызывает меня Кусаев и велит составить трудовой договор на три тысячи и, представляешь, на одного человека! Якобы, по заданию начальника… Ты чего-нибудь слышал об этом?..

– Так, краешком уха… Тебя-то чего здесь волнует? За сумму отвечают они, твое дело – только оформить.

– Да, но проверку начинают с меня! Начальству чего – дал указание, а ты, то есть, я, обязан предусмотреть все последствия. А здесь мне ничего не понятно. Если бы бригада на эту сумму – одно положение, а то – всего один человек! Ему же табель надо заполнять на полгода!.. А потом – что в нарядах писать?.. Потому к тебе и пришел: если ты в курсе – давай мне объемы работ, я расценю, и тогда можно будет составлять договор.

– А к Лемеху ты не ходил?

– Нет. Неудобно, понимаешь ли: подумают, что я Кусаева проверяю.