– Тихо, сынок, их двое, теперь я точно знаю.

Павлик забрался под стол и достал коробку из-под обуви. В ней лежал револьвер.

– Я знаю, как им пользоваться. Хочешь, научу? Сам бы пальнул, но мне нет восемнадцати лет, не имею права.

– Какой же ты еще глупенький! Я умею стрелять. Это пистолет твоего дедушки, военный трофей. – Не пистолет, а револьвер. У пистолетов обойма, а у револьверов барабан. У нас шесть патронов, надо экономить.

– Хорошо, сынок, я постараюсь.

– Чего они хотят?

– Свести меня с ума. Это Борис.

Мальчик отрицательно покачал головой:

– Нет. Он меня любит. И тебя тоже. Он неотесанный, как ты любишь говорить, но очень добрый. У него глаза голубые.

– При чем здесь глаза?

– Я их умею читать. Потому и сел в его машину.

– Как бы я была рада, если бы ты оказался прав. Но другим мы не нужны. У нас ничего не украли, дверь не взламывают, нас просто пугают. Зачем?

– Страшилки тут ни при чем. Сначала собака, потом папа, следующей стала Арина. А дальше? Они расчистили себе путь. Мы носа не высовываем, а потому не мешаем им.

– Ты прав. У них есть цель. Они что-то ищут.

– Они ничего не заберут. Чтобы не выдать себя.

– Я поняла, эта история связана с отцом, им нужен какой-то его секрет. Если только Борис над нами не издевается.

– Спроси у него. По-доброму. Ты же его гонишь. Зачем? Он ничего плохого не сделал и ничего не смыслит в арбалетах. Я сразу понял.

– Оставь это. Он отнял у нас все, что было. Мне Рита дала денег, чтобы мы ноги не протянули.

Павлик помолчал и сказал:

– Ты злая. Он мой отец. И он простил тебе предательство. Я бы не смог.

Наташа не нашлась что ответить.

Возня в доме продолжалась до рассвета. С восходом солнца все стихло.

Похороны прошли очень скромно. Народу собралось мало, пришлось нанимать рабочих, чтобы нести гроб. Наташу под руку вела Рита. Вдова в черном, рядом сын. Мальчик не плакал. Он еще очень плохо понимал, что такое смерть. В гробу он видел спящего отца. Страшно было, когда его стали засыпать землей. Значит, из ямы он уже не выберется. Все это казалось ему плохим сном. Сознание отказывалось понимать происходящее.

К Наташе подошла женщина. Ее никто не знал.

– Это вам, – сказала она и протянула записку. – Ваш муж написал это перед смертью. В какой-то момент он пришел в себя, совсем ненадолго.

Наташа глянула в записку и отдала ее сыну.

– Что там? – спросила Рита.

– Не знаю. Каракули.

– Это не каракули, – поправил мальчик, – это пароль нашего компьютера и коды доступа.

– Кому теперь все это нужно?.. – сказала Наташа и зарыдала. Рита прижала ее к себе.

– Ну-ну, подружка. Ты еще так молода, красива, потерпи, твой принц придет за тобой.

– Каждую ночь приходит, чтобы убить. Какая же он сволочь!

– Ты о Борисе? Нет, он прийти не может, его так хорошо отделали, что он где-нибудь в канаве кровью харкает.

– Дохаркался. Разложил меня на земле и трахнул как последнюю шлюху. Он меня ненавидит, всего лишил. Но сына я ему не отдам. Получит его только после моих похорон.

– Мама, что значит «трахнул»? Он тебя бил?

– А ты не подслушивай, это взрослый разговор. Павлик выдернул руку и ушел вперед.

– Я подстерегу его и убью. Хватит! Выдохлась.

– Тебя взяли на мушку. – Рита кивнула на машину, стоящую в стороне. – Менты или бандиты, сейчас не разберешь.

– Что им от меня надо?

– Иди-ка ты в прокуратуру, Наталья. Пусть они разбираются, я не сыщик.

– Один уже приезжал, пошастал по дому и свалил. Им все до лампочки, сама справлюсь.

– Уехать тебе надо. Алешку не вернешь. Здесь тебя ничего не держит, не рискуй сыном.

– Уеду, если успею.

– Дура. А сына улица воспитывать будет? Забудь о себе.