Таким образом, мы выяснили, что с Урала александрит впервые привез граф Л. А. Перовский, он же в дальнейшем и переправил его вместе с другими минералами для окончательного определения в Гельсингфорс (ныне Хельсинки) минералогу Нильсу Норденшельду.

Каким же путем к самому Перовскому попал этот камень?

В. Н. Авдонин и Ю. А. Поленов в своей замечательной книге «Очерки об уральских минералах» [1] рассматривая вопрос о приоритете открытия александрита, цитируют докладную записку командира Екатеринбургской гранильной фабрики Якова Васильевича Коковина, руководившего в те годы разведкой и разработкой Уральских изумрудных копей (приводится с сокращениями):

Представление

Во исполнение предписания Вашего сиятельства… имею честь представить весь состоящий у меня по добыче неизвестный зеленый камень, оставшийся за отправлением Г. вице-президенту Департамента уездов (графу Л. А. Перовскому, прим. авт.), на предмет испытания, как нового ископаемого с донесением, что маленький кристаллик, признак сего минерала, найден в прошлом году (т.е. в 1833 году, прим. авт.) в копях изумрудных камней, открытых и проводимых за счет Департамента уездов, в особенной жиле из слюдяного сланца состоящей, подобно жиле изумрудов и теми же породами сопутствуемой…

Жила сия …преследуется и уже выработана по направлению оной вглубь четырех сажен, на второй и третьей сажени встретились в нежном слюдяном сланце кристаллы в различных расстояниях один от другого, в натуральном таковом виде представлены были Его Превосходительству г-ну вице-президенту Департамента уездов от 21 апреля…

Новый сей минерал по кристаллизации, сильному металлическому блеску, тяжести, твердости и перемене цветов заслуживает особенное уважение и усиленных розысканий, и ежели будет находиться прозрачен и чист, то в ценности он может равняться алмазу.

Твердость сего ископаемого при огранке равна твердости яхонта, сапфиру, легко чертит все до сего известные камни, и что совершенно новое и весьма значительно: при дневном свете ограненный и в натуральном виде густо-зеленого цвета, а при огненном розовый или малиновый, судя по толщине и прозрачности камня».

Выходит, первые образцы нового минерала передал Перовскому именно Коковин, которому и должна принадлежать честь открытия александрита, в чем авторы совершенно согласны с В. Авдониным и Ю. Поленовым. «Фигура умолчания», сделанная по поводу приоритета Я. В. Коковина как его современниками, так и последующими авторами, включая и наиболее авторитетного – академика А. Е. Ферсмана, связана, видимо, с незаслуженно негативным отношением к Коковину, как к государственному преступнику, о чем мы постараемся рассказать далее…

Но Яков Васильевич Коковин лишь осуществлял общее руководство разведочными работами и врядли сам брался за кайло. Так что все-таки впервые этот необычный камень найден каким-то безвестным горщиком в 1833 году на Сретенском прииске Уральских изумрудных копей, о котором и шла речь в рапорте.

А как же с «официальной» датой открытия александрита? Она была, видимо, задним числом приурочена к 17 апреля (по старому стилю) 1834 года – дню совершеннолетия наследника престола. Судя по рапорту Коковина, близко к этой дате, а именно 21 апреля, новый камень был показан графу Л. А. Перовскому, с подачи которого, как указывают современники, Нильс Норденшельд и предложил назвать этот минерал в честь цесаревича уже в 1842 году. Вот в каких выражениях пишет об открытии александрита академик Н. И. Кокшаров в 1862 году [37]: