Грустные мысли одолевали меня. Как найти одежду и вычислить воришку? И тут мне вспомнился не очень давний, произошедший год назад, случай. Тогда мы с ребятами хорошо проучили одного мелкого жулика и жадину. А дело было так. Летом мы со сверстниками часто устраивали вылазки на природу, в основном, за подножным кормом. Компания для походов на рыбалку, за щавелем или за ягодами собиралась обычно постоянная. А поскольку идти было довольно далеко, то, как правило, случайных попутчиков или приставал попросту не было.

Все ребята давно сдружились, поэтому всё, что из съедобного было у нас в котомках, делилось поровну на количество едоков, и подлежало совместному уничтожению путём съедания.

Лишь один из всей компании – Серега Куроед свою долю никогда в общий котёл не вкладывал, да ещё и норовил у друзей что-нибудь стащить, и естественно, ему ничего из общего котла и не доставалось. Надо сказать, что Серёга был сыном какого-то секретаря Райкома или Парткома и это делало его «неприкасаемым». Его семья была как бы «элитной», отец отоваривался прямо из «распределителя» (пункт, где получали материальные блага наши «народные» избранники и партийные работники, так называемая «номенклатура»), и по сравнению с питанием в наших семьях, у них ещё тогда был коммунизм, построенный в отдельно взятой семье. Мы ели в основном, редьку, картошку, капусту, тыкву, а по праздникам, иногда, мясные субпродукты (как их тогда в народе называли – сиська-писька-хвост). А эти «элитные» семьи пользовались всеми благами цивилизации. И вид окороков, буженины, колбас, консервов, сыра, икры и прочих деликатесов их не удивлял.

Больше всего наших ребят «бесил» тот факт, что этот «франт», мало того, что вместо обычных трусов носил какие-то «шорты», так он ещё и в одиночку поедал, взятые с собой консервы, спрятавшись от нас подальше.

Видимо, одних консервов ему было мало, поэтому довольно часто мы недосчитывались кое-чего из наших «общественных» припасов.

Бить его было нельзя – неприятностей нашим родителям – тогда не избежать. Даже прогнать его мы не могли. Этот печальный факт был для нас горьким. Много раз мы обсуждали варианты «мести», но ничего существенного, а тем более действенного, придумать не могли.

И вот однажды, во время нашего очередного «похода» мы как обычно расположились на обед. Быстренько уничтожив все, что было взято с собой, мы лежали в высокой траве и слушали рассказ одного из пацанов о том, как он с отцом ходил прошлой осенью на охоту. Конечно добрая половина из рассказанного была откровенным враньем, но все равно слушать было интересно. И вот во время нашей неторопливой послеобеденной беседы, из кустов раздался душераздирающий крик «отшельника». И было в этом крике что-то такое страшное, клокочущее, пугающее. Мы вскочили и помчались. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили виновника переполоха. Стоит себе под кустиком Серёга в позе рака и из него изливается всё, что он съел и влил ранее. А рядом с ним валяется начатая банка консервов. Мы, естественно, ничего не поняли, пока один из нас не поднял эту злосчастную банку. И тут же выбросил её, брезгливо вытирая пальцы. Потом как закатится, диким беспричинным смехом, не останавливаясь. Все оторопели. Запах содержимого, резко усиливающийся, при опрокидывании банки, объяснил происходящее. «Дерьмо о о о!» – завопил он. Всё сразу стало понятно.

Всем нам было известно, что один товарищ из нашей компании – Вася, кличка которого во дворе была почему -то Золотой Пупок, больше всего ненавидел Куроеда и видимо за дело, хотя сам об этом молчал. Так вот Вася Золотой Пупок, потихоньку стащил у Сереги Куроеда одну из консервных банок, содержимое которой с удовольствием съел, а взамен съеденного, хоть и пришлось долго тужиться, наложил «добра», благо по цвету одно от другого сильно не отличалось. Ну, а поскольку банка была стеклянная с железной крышкой, то закрыть ее подручными средствами и придать нетронутый вид труда не составило.