– Вот именно. Видишь ли, она пошла к маменьке и… Да вот и она, пусть сама расскажет.

В комнату, неся в руке небольшой чемодан, вошла мисс Говард. Губы ее были крепко сжаты, она была взволнована, но преисполнена бойцовского духа и словно бы ощетинилась.

– Во всяком случае, я высказала ей в глаза все, что думаю! – выпалила она.

– Эвелин, дорогая, не может этого быть! – воскликнула миссис Кавендиш.

Мисс Говард кивнула с видом мрачного удовлетворения.

– Еще как может! Боюсь, Эмили пришлось выслушать от меня кое-что неприятное. Такое она не скоро сможет забыть и простить. Пускай, лишь бы только она дала себе труд задуматься над моими словами. А пока что с нее как с гуся вода. Я так прямо и выложила: «Эмили, вы старая женщина, а в народе говорят, что нет хуже дурака, чем старый дурень. Этот проходимец моложе вас на двадцать лет, и не обольщайтесь: он женился на ваших деньгах. Что ж, постарайтесь по крайней мере держать его в ежовых рукавицах. Молоденькая жена фермера Райкса – лакомый кусочек. Поинтересуйтесь у своего драгоценного Альфреда, почему он безвылазно торчит у них на ферме». Ух, как же она разозлилась! Ну, другого я и не ожидала. Поэтому и решила высказать все как на духу: «Мой долг – предупредить вас, пусть вам и горько это слушать. У этого типа один интерес: нельзя ли вас укокошить в вашей же постели и выйти сухим из воды. Он опасен, и вам меня не разубедить. Говорите, что хотите, но запомните мои слова: он коварный мерзавец!»

– И что же она ответила?

Мисс Говард скорчила в высшей степени выразительную гримасу.

– Милый Альфред… Душка Альфред… Злые языки… Злая женщина… Оклеветать ее дорогого мужа! Чем скорее я покину этот дом, тем лучше. Что ж, вот я его и покидаю!

– Но не так же сразу! Неужели вы уедете прямо сейчас?

– Сию минуту!

Мы могли лишь сидеть и молча смотреть на нее во все глаза. Убедившись, что уговоры бесполезны, Джон Кавендиш отправился на поиски расписания поездов. Жена последовала за ним, обронив напоследок, что миссис Инглторп следовало бы прислушаться к мнению Эви.

Стоило ей выйти из комнаты, как выражение лица мисс Говард изменилось. Она стремительно наклонилась ко мне.

– Мистер Гастингс, вы кажетесь порядочным человеком. Могу я вам довериться?

Признаться, я был ошеломлен. Она положила руку мне на плечо и понизила голос до шепота.

– Присмотрите за ней, мистер Гастингс. За моей бедной Эмили. Они все здесь хищники. Все, как один. О, я знаю, о чем говорю. Все они в затруднительном положении. Каждый пытается вытянуть из нее деньги. Я защищала ее как могла, а теперь, когда я не в силах им помешать, они ее облапошат.

– Полно, мисс Говард, – пробормотал я. – Разумеется, обещаю сделать все, что в моих силах, но право же, я уверен, что сейчас за вас говорят обида и усталость.

Она прервала меня, зловеще помахивая указательным пальцем.

– Молодой человек, уж поверьте моим словам. Я ведь прожила на свете куда больше, чем вы. Все, о чем я прошу: держите ухо востро. Вскоре вы поймете, что я имела в виду.

Из окна доносилось тарахтение мотора. Услышав голос Джона, мисс Говард встала и направилась к двери. Уже взявшись за ручку, она обернулась и со значением кивнула мне.

– И прежде всего, мистер Гастингс, не спускайте глаз с этого дьявола – ее муженька!

На дальнейшие объяснения времени уже не оставалось. Мисс Говард окружили домочадцы, слова прощания перемежались протестующими возгласами.

Инглторпы так и не появились.

Когда автомобиль уехал, миссис Кавендиш внезапно отделилась от группы провожающих и побежала через подъездную аллею к лужайке, навстречу высокому бородатому человеку, направлявшемуся к дому. Я заметил, что когда она протянула ему руку, ее щеки порозовели.