Различие информации в источниках о «назначенных Иоанном Грозным» регентах позволяет сделать вывод о том, что сведения этими людьми были получены от разных «хорошо информированных» лиц, каждый из которых вел рассказ, непременно считая себя наиболее ущемленным от действий ушедшего в мир иной государя.

По мнению Морозовой Л. Е., о наличии духовной свидетельствуют текст Чина венчания на царство Федора и дипломатическая переписка самого Грозного с английской королевой Елизаветой I.14

Насчет упоминания в Чине венчания все выглядит вроде бы логично: в нем изложен ход церемонии, где отражены основные ее процедуры. Однако при сравнении с предыдущими аналогичными документами видно практически полное совпадение наиболее важных событий венчания, среди которых и упоминание о духовных грамотах как основании принятия очередным Рюриковичем титула главы государства. Да иначе и быть не могло: имелось ли завещание отца сыну или нет – его все равно следовало указать в Чине как должное, иначе каким образом Федор Иоаннович мог стать царем после своего отца?

Здесь еще возникает вопрос составления Чина венчания: он был составлен до коронации Федора Иоанновича или несколько позже этого события? С одной стороны, Чин отражает имена присутствовавших и их местоположение на данном мероприятии. Понятно, что ритуал о том, кто, где и с кем сидит-стоит и что при этом делает, – расписывалось заранее, при подготовке к торжеству. Но ведь впоследствии Чин венчания мог быть отредактирован цензорами в нужном виде: что-то из текста убрали, а что-то добавили (достаточно вспомнить, например, краткую и пространную редакцию Чина венчания Иоанна Грозного). Так была ли действительно в наличии духовная грамота, упомянутая в Чине? Или государь благословил своего сына устно, а все остальное – лишь необходимый «сценарий», скопированный с предыдущих церемоний, так сказать – дань традиции (хоть на тот момент и недолгой, а, вернее, только начинавшей формироваться)?

Довольно интересны приведенные в Чине слова возводимого на престол Федора Иоанновича к митрополиту, когда наследник Иоанна Грозного говорит, что отец «меня, сына божьего, при себе еще и после себя благословил царством и великим княжеством Владимирским, и Московским, …15». Далее в документе следует упоминание о духовной усопшего царя. Те же слова вставлены в уста митрополита Дионисия и приведены как ответ венчаемому на царство. Звучали ли они в действительности во время проведения церемонии?

Что же касается переписки с английской королевой, то если здесь имеется в виду упоминание в документах посольства в Англию Федора Писемского и Неудачи Ховралева о Федоре как наследнике царского трона, данные источники нельзя приравнивать к доказательству наличия завещания Иоанна Грозного.

В Англию посольство отправилось из Холмогор 11 августа 1582 года, придя в этот город почти за два месяца до того – 23 июня. На тот момент уже более полугода прошло с момента смерти царевича Ивана Ивановича в Александровской слободе, до рождения царевича Дмитрия оставалось четыре месяца. Вряд ли послы были оповещены о беременности молодой супруги Иоанна Грозного.

Таким образом, во время отъезда посольства из Москвы в живых оставался один сын государя – царевич Федор Иоаннович. Об этом и поведал английской королеве Писемский, сказав и о смерти старшего сына российского царя. За неимением на тот момент иных наследников кто еще кроме Федора мог по смерти Грозного сесть на царство?

Но время шло, к английским берегам корабли подошли 15 сентября, 27 сентября послы добрались до Лондона, но королева Елизавета приняла послов только 04 ноября 1582 года. Столь долгое ожидание англичане объясняли моровым поветрием, которое было в столице Англии, но в то же время представителей других государств королева принимала.