Впрочем, это уже не столь важно. Поскольку мы с вами понимаем: что там было на самом деле написано в Троицкой летописи, мы знаем очень относительно. Ведь не факт, что у Карамзина был именно оригинал Троицкой летописи, а не ее список. Да, то, что он был пергаментным, может служить доказательством, что написан он до середины XV в. (потом, судя по всему, писали уже только на бумаге). Но это и все. К тому же летопись была довольно сильно повреждена, и местами Карамзин пропуски додумывал. Это видно, если сравнить его комментарии с текстом примечаний к тому самому сохранившемуся корректорскому листу. Там, где у историка идет полный текст, корректор указывает, к примеру: «Аравiя сильная… следующие слова въ Трц. рукоп. отъ ветхости стерлись»[12]. Да и сам Приселков указывает: «Что касается состояния рукописи Троицкой… то надо признать это состояние далеко не удовлетворительным». В ней явно были утрачены листы, рукопись местами была ветхой. С 1089 по 1116 и 1224 по 1230 г. Карамзин, к примеру, ссылался в своей «Истории» только на Лаврентьевскую (он ее называл Пушкинской) летопись, так что Троицкая, видимо, тут вообще не читалась нормально. Так что и относительно ее окончания в 1408 г. – не факт. Может быть, последние листы были просто потеряны?

И еще: исследователи давно уже выяснили, как уже было сказано, что тексты Троицкой летописи и Рогожского летописца совпадают до 1390 г. То есть, надо констатировать, до смерти великого князя Дмитрия Ивановича. Дальше начинаются расхождения. Причем иногда довольно существенные. К примеру, если верить Карамзину, после сообщения о смерти Сергия Радонежского (6899) в Троицкой летописи следует 20-страничная похвала ему. В Симеоновской летописи (в Рогожском летописце – аналогично) ничего такого нет. Больше того, говорится: «Просто реци и недоумею его житиiа сказати, ни написати»[13].

Так что не было ли у Троицкой летописи и Рогожского летописца некого общего источника, доведенного только до смерти Дмитрия Московского? Причем не обязательно летописного, то есть оформленного в виде погодной хроники. Может быть, это был некий цикл произведений, посвященных жизни и деятельности Дмитрия Ивановича, – не житие еще, а некий его набросок, откуда летописцы потом свои сведения и черпали.

Вот теперь и перейдем к Рогожскому летописцу, поскольку именно в нем мы физически находим самое старое из дошедших до нас произведений Куликовского цикла, Краткую летописную повесть. Рогожский летописец – любопытное произведение, во многом отличающееся от других летописей. Поэтому прошу прощения у читателя за то, что остановлюсь на нем подробно. Может быть, кому-то покажется скучным анализ состава и строения старой рукописи, но если вы сумеете дочитать до конца, то поймете: без этого просто не обойтись, когда имеешь дело с такой запутанной историей.

В начале XX в. в библиотеке старообрядческого Рогожского кладбища Н.П. Лихачевым найден сборник, в состав которого входит данная летопись (если вспомнить, кто купил Троицкую летопись после ее загадочного исчезновения, похоже, только старообрядцы и хранили память о древней истории Руси). В нем, как говорится в первом издании, 448 бумажных листов. Согласно сделанному для первой публикации описанию, дощатый кожаный с тиснением переплет изготовлен в конце XVIII в. А вообще-то листы сильно обрезаны, что дало исследователям основание считать: рукопись переплеталась не однажды.

По первому описанию, сборник разбит на тетради по восемь листов. Однако в 6, 10, 20, 21-й и 43-й тетрадях по 7 листов, в 9-й – 9, а в 50-й – 4. Лист 137, по мнению Н.П. Попова, составлявшего ее описание, вставлен между 16 и 17-й тетрадями позднее, поскольку написан почерком XVI в. К тому же веку относятся и дублированные на подклеенной бумаге обороты листов 346 и 347 (эти листы оригинала залиты чернилами). Листы 1–7, 399, 400 и 448 – еще более новые, скорее всего, XIX в.