– Где сейчас Степаныч?

– В Москве. За город боится приезжать, он два года назад инсульт перенёс. У крыльца упал, пролежал три часа, пока я к нему вечером не заглянул. Еле откачали. Степаныч сюда дорогу забыл, страшно одному с болячкой своей жить.

– Но Лидия Олеговна…

– Как её звали, не знаю, – перебил Люську пенсионер. – Не поинтересовался, но женщина она приятная. Ничего себе такая, внешность не отталкивающая.

– Вы о ком?

– О родственнице Степаныча. Неделю назад я её впервые заприметил, она из калитки выходила. Погодь, кем же она Степанычу приходится? Забыл. Вроде троюродная племянница или дочь его двоюродной бабки. Короче говоря, проездом она в Москве, а чтобы в городе не скучала, Сашка ей ключи от дома вручил. И правильно, тут всё веселей, как-никак природа. Чуешь, какой воздух чистый?

Люська машинально кивнула.

– То-то и оно. А ты говоришь, хозяйка. Какая ж она хозяйка, если сама жила в доме на птичьих правах. И гостей я её видел. В пятницу ближе к вечеру машины подтягиваться стали. Мы с дочерью в город возвращались, когда в ворота Мурзаевых очередная иномарка въезжала. И откуда, спрашивается, они взялись, гости эти? Сама только приехала, а уже гулянку устроила. Видать, шустрая бабёнка.

– Почему тогда вы мне сказали, что дома никого нет?

– Так срок у нее, наверное, вышел. Уехала.

Люська уставилась на калитку. Получается какая-то абракадабра. В пятницу все собрались у Лидии Олеговны, и она, сомнений быть не может, была хозяйкой дома. Более того, Лидия Олеговна заблаговременно позаботилась о радушном приёме гостей, составила праздничное меню, созвонилась с Тамарой, оплатила её услуги. Теперь выясняется, она вовсе не хозяйка, а дальняя родственница некоего Степаныча, которая оказалась в Москве проездом.

Ложь! Абсурд! Либо старичок действительно большой сказочник и маразматик в одном лице, либо в пятницу вечером в двухэтажном доме был мастерски разыгран грандиозный спектакль. Если верно второе «либо», то Лидия Олеговна выдавала себя за хозяйку, преследуя свои – пока остающиеся тайными – цели.

Убийство! Люську прошиб пот. Неужели это каким-то образом связано с убийством Варвары Леонтьевой? Человек в маске, окурок, покоящийся на опалубке, гибель Вари – вдруг это звенья одной цепочки?

Решив прибегнуть к помощи маленькой хитрости, Люська обратилась к словоохотливому старику:

– На вас вся моя надежда. Позарез нужен адрес или хотя бы телефон Степаныча. У меня по ошибке оказался мобильный Лидии Олеговны, она его, наверное, обыскалась. А всё из-за моей хронической рассеянности, сразу не заметила, а сегодня утром открыла сумочку, там мобильник. Вещь дорогая, отдать родственникам надо, они бандеролью перешлют.

– Верно, – согласился дед. – Без мобильников сейчас, как без рук. Лет пятнадцать назад об этой диковинке и слыхом не слыхивали, теперь у каждой старушенции в сумке трубка лежит. Чего ты хочешь, прогресс, чтоб ему пусто было. Пошли ко мне, адрес Мурзаевых напишу. Ты только не части, погодь, говорю, куда так понеслась?! Эх, молодо-зелено, ноги побереги, дурёха.

Под несмолкаемое бормотание старика, Люська дошла до кованой калитки. На просторном участке высился почти такой же дом, как у Мурзаевых. С одной лишь разницей: если сын Степаныча построил двухэтажный домишко, соседи решили не мелочиться и отгрохали трёхэтажную махину с мансардой.

– Ты постой у крылечка, – сказал «гостеприимный» дедуля, – а я быстренько. Одна нога здесь, другая там.

Минут через десять, сжимая в руке листок с адресом, Люська торопилась на остановку.

К Мурзаевым она примчалась в начале четвёртого. Жилой комплекс, в котором проживали отец с сыном, охранялся, словно военный объект. Прежде чем Люська смогла оказаться у лифта, охранник поинтересовался, к кому она пожаловала, затем попросил предъявить документ, удостоверяющий личность. Просканировал подозрительным взглядом фотографию, взглянул на страницу с пропиской, вернул паспорт, вооружился телефоном и связался с квартирой Мурзаевых.