Страница рукописи Стихир Федора Христианина, XVI в.

География развития музыкального дела только учениками Саввы Рогова говорит сама за себя. Но появление такой значительной фигуры, как Федор Христианин, – заслуга не только Саввы Рогова. Его выдвинула сама история, многовековой народный труд по развитию и совершенствованию хоровой культуры. «Переводы» и «переложения» Федора Христианина сохранились до наших дней. Некоторые из них распространялись в многочисленных списках. Каждая находка нового списка – громадное событие.

Теперь нам известны и другие имена распевщиков той эпохи. Например, Логин Шишелов (Усольская школа), Фаддей Суботин и дьякон Троице-Сергиева монастыря Иона Зуй. Но самое интересное то, что одна и та же проверенная временем и столетиями мелодическая формула получила в то время разнообразные варианты распева.

Школа XVII в., Россия. С картины художника А. Рябушкина.

Их называют теперь так. Во-первых. местные «переводы» – Московский, Новгородский, Усольский. Во-вторых «переводы» монастырские – Троицкий, Кирилловский, Соловецкий (по названию обителей). И, наконец, «переводы», связанные с именами авторов – Крестьянинов, Лукошков, Логинов и другие. Так возникли и развивались певческие центры, каждый из которых имел своих выдающихся распевщиков, сохранял свои традиции, взяв за основу мастерство и авторитет мастеров-руководителей.

Отчего же русские распевщики получили такую известность именно в это время? Ответ на вопрос можно найти в том же тексте упомянутого «Предисловия…». Ведь здесь не раз встречается имя «благочестивого царя и великого князя всея Русии» Ивана Васильевича, прозванного Грозным. И встречается неслучайно. То есть не для того только поспешил сказать о нем автор текста, чтобы отметить, в какую эпоху жили московские и новгородские уставщики. Он стремился показать ту особую заботу, с которой именно в это время относились к труду мастеров хорового дела.

А Иван Грозный вошел в российскую историю еще и как отменный знаток певческого искусства. Сам музыку определял и тексты писал. Духовная поэзия Грозного позднее прочно вошла в обиход пения. Часто встречаются его известные стихиры, то подписанные «Творение царя Иоанна деспота российского», то более лаконично – «Творение царево». Долгое время существовала и еще одна стихира, авторство которой приписывалось неведомому песнотворцу, скрывшемуся под псевдонимом Парфений Уродивый.

Стихира сочинения царя Ивана Грозного. Фрагмент нот. Рукопись конца XVI – начала XVII века.

Мы могли бы внести это странное прозвище в составленную нами схему и тем самым увеличить ряд известных композиторских имен. Но на самом деле «Канон Ангелу Грозному воеводе» – так называлось его сочинение – принадлежал все тому же Ивану Васильевичу. Парфений Уродивый – один из его литературных псевдонимов.

Царь всероссийский создал, например, стихиры Владимирской иконе Богородицы. В них замечена специалистами особая степень творческого начала, выявлен авторский мелодический тип «подобна» (тип песнопения), послуживший образцом для распевания стихир, удивляет немалая свобода в отношении стереотипов мелодики. То есть царь Иван Васильевич обладал недюжинным творческим потенциалом и профессионализмом в сфере духовной музыки. Но при этом автор стихир сумел очень тонко соблюсти древние правила и традиции, так как он сумел сохранить многовековую структуру стиха, по количеству строк и основных соотношений кадансов (каданс – это завершение музыкального блока произведения, обычно это последние два его такта).

К этому же времени появляются в духовном пении на Руси первые зачатки многоголосия. О том, как это происходило, речь дальше. Но весь XVII век прошел в эмоциональных и воинственных диспутах: как, зачем и нужно ли подражать западному хоровому многоголосию или же следует хранить свято доставшееся в наследство строгое единогласие. Однако жизнь оказывала свое ничем не остановимое воздействие. Так или иначе, уже к началу XVII столетия хоровое исполнительство на несколько голосов прочно вошло в обиход не только народного, бытового, но и духовного пения.