– Я бы не сильно расстроился, – вырвалось у главы семейства Беляевых.

– Вот ты и проговорился! – всплеснула руками жена. – Я знаю: ты никогда не любил Люду и Генриха!

– А за что мне их особенно любить? – прорвало наконец Бориса Олеговича.

Тут Олег понял, что надо вмешаться. Иначе, чего доброго, дело дойдет до крупного скандала.

– Успокойтесь, родители, – сказал он. – Мы в театре Прошечкиных ничего плохого делать не собираемся. Тем более что в спектакле играет мать Наташки.

– Какой Наташки? – удивленно поглядела на сына Нина Ивановна.

– Наташка – дочь Инги Турундаевской, – напомнил Олег.

– Она что, теперь в вашем классе учится? – полюбопытствовал Борис Олегович.

– Нет, просто Наташка – хорошая Женькина знакомая, – не стал вдаваться в подробности Олег. – Она сама пригласила его на спектакль.

– Вот видишь, Нина, – с торжеством произнес муж. – Значит, с нашей стороны одним человеком меньше.

– Ах, Боря, с тобой невозможно спорить, – махнула рукой Нина Ивановна. – Иди переодевайся, а я пойду поставлю разогревать ужин.

– Давно бы так, – с чувством превосходства заметил Борис Олегович и, мурлыкая веселую мелодию, направился в спальню.

Олег вернулся к себе в комнату. Он решил еще раз позвонить Пашкову. Трубку взял отец Лешки и Сашка, известный нейрохирург Пашков-старший.

– Здравствуйте, – вежливо проговорил Олег. – Можно Лешу?

– Леши нет, – устало отозвался Пашков-отец.

– А когда он будет? – спросил Олег.

– Трудно сказать, – последовал неопределенный ответ Пашкова-старшего.

– Попросите его, пожалуйста, перезвонить Олегу, – попросил мальчик.

– Попрошу.

И Пашков-отец повесил трубку.

«Странно, – подумалось Олегу. – Куда это Лешку унесло? Неужели что-нибудь случилось? И разговаривал он со мной как-то странно. Может, отправился за Сашком следить? Или еще что-нибудь интересное разузнал с тех пор, как мы с ним расстались?»

– Олежка, за стол! – хором позвали с кухни родители.

Вульф первым вылетел из комнаты. Аппетитом он мог сравниться разве что с Женькой. Олег последовал за псом. Но не успел он еще достичь кухни, как раздалось настойчивое пиканье домофона.

– Кто там? – нажал кнопку Олег.

– Это я! Пашков! – проорали в динамике домофона. – Быстро спускайся!

– Сейчас спущусь, – начал натягивать кроссовки Олег.

– Куда это ты собрался? – выскочил из кухни Борис Олегович.

– Да я… папа… мне, в общем, надо, – лихорадочно придумывал какую-нибудь вескую причину сын.

– Опять со своими оболтусами во что-то влезли? – немедленно насторожился родитель.

– Да ни во что мы не влезли, – поторопился его успокоить Олег. – Просто тут Пашкову понадобилось…

– Ах, значит, Пашкову! – взревел Борис Олегович. – Папа приехал с работы! Папа хочет поужинать в кругу семьи! Но такая роскошь, конечно, ему недоступна. Вот вкалывать в поте лица – это пожалуйста!

– Папа, ну зачем ты вечно преувеличиваешь? – под шумок уже натягивал куртку Олег. – Я просто на минутку, потому что Лешке надо…

– Почему твоему Пашкову все вынь да положь? – воскликнул Беляев-старший. – Мог бы и подождать часок, пока мы поужинаем.

Тут домофон, словно назло, вновь ожил.

– Ты чего возишься? – бодренько прокричал Лешка. – Долго мне еще ждать?

Олег хотел ответить, но отец, отпихнув его, рявкнул в домофон:

– А сам ты подняться не можешь? Я, между прочим, никому не позволю вмешиваться как в свою личную жизнь, так и в распорядок семьи!

– Здравствуйте, дядя Боря, – последовала вежливая реплика Пашкова. – Как поживаете?

– Пока ты не возник, поживал прекрасно, – мрачно изрек глава семейства Беляевых. – Давай поднимайся, раз уж пришел.