– Добро пожаловать в наш музей! – Алена щелкнула выключателем, и картины ожили. Это были голографические изображения каких-то древностей: кувшинов, статуэток, украшений. Выполнены они были настолько искусно, что казались настоящими, живыми. Протяни руку и ощутишь под пальцами шершавую глину или прохладный металл.

– Красиво! – одобрил Иван.

– Может быть, но со временем надоедает. Оно какое-то мертвое, а хочется… Ты проходи, проходи. Тут кухня, – она указала рукой на первую справа дверь, – дальше – гостиная. Проходи!

Иван снял ботинки и вошел в комнату. Судя по куче детских игрушек различной степени сложности, напрашивался вывод, что здесь проживает добрый десяток детей от мала до велика, а не один пятилетний пацанчик.

– Хорошая квартира, – похвалил он и как бы невзначай поинтересовался: – Борис Миронович сказал, что в этой квартире раньше жили родители твоего мужа. Ты, случайно, не знаешь, где они сейчас живут? Может, он к ним поехал?

– Не знаю, – Алена вдруг занервничала. – Я их ни разу не видела. Кажется, я им заочно не понравилась. Знаешь, есть такие родители, которым любая невестка кажется недостойной их сыночка. На свадьбу не явились, внуком не интересуются. Кир с ними изредка общался, привет каждый раз передавал, но мне кажется, что приветы эти – его личная инициатива. Предкам никакого дела не было до нас с Платоном. По-хорошему, наверное, надо им позвонить, сказать, что Кир пропал, как думаешь? Но я же не знаю их номер телефона.

– Найдем, – пообещал Рыбак, мысленно сделав в уме заметку о необходимости разыскать родителей Герасимова. Уж очень ему не нравилось несоответствие сведений о предыдущих жильцах квартиры, полученных от соседки, и представителей семейства Дубовых. Предположим, Кирилл не получил ее в качестве свадебного подарка, а попросту купил, как приобрел жилье для тещи. Но зачем, спрашивается, делать из этого секрет? Считал необходимым скрывать свои доходы?

– А где сын? – сменил он тему.

– У бабушки, мамы моей, – отмахнулась Алена, снимая пальто. Под ним оказалось черное трикотажное платье, длинное, до щиколотки, выгодно подчеркивающее ее тонкую талию, с довольно провокативным декольте. – Мне сейчас не до него. Присаживайся, я чайник поставлю. Или ты хочешь чего-нибудь покрепче?

– На работе не пью, – покачал головой Иван. – Я могу, пока чайник закипит, осмотреть рабочее место твоего мужа?

Алена пожала плечами:

– Смотри, если так надо. Последняя дверь.

Она стояла в дверях и, когда Иван проходил мимо, будто случайно прижалась к нему бедром. Тем самым, аппетитным. Он уловил сладкий аромат ее любимых духов и даже – надо же – вспомнил их название: Vertus Narcos’is. Она еще говорила, что духи пахнут коноплей, и поэтому такие притягательные. От запаха Ивана бросило в пот. «Георгий!» – мысленно напомнил он себе, попятился и вскрикнул от неожиданности – в ногу впился кубик от конструктора.

Алена всплеснула руками:

– Извини! Сильно больно? Никак руки не доходят навести порядок…

– Предлагаю договориться на берегу, – сердито оборвал ее Иван. – У нас с тобой сугубо деловые отношения. Я женат, счастлив в браке и ничего менять в своей жизни не собираюсь. Если тебя это не устраивает…

– Не понимаю, о чем ты. – Она поджала губы и отправилась в кухню, а Иван прошел по коридору, заглядывая в открытые двери.

Детская. Пушистый ковер, напоминающий шкуру неизвестного науке животного, кровать в виде «мерса» практически в натуральную величину, небольшой стол, кресло-крутилка с мультяшными героями на обивке, шкаф с книгами и игрушками: робот, десяток машинок, динозавр, акула из «Икеи», недостроенное сооружение из «Лего» – то ли крепость, то ли дворец. Сделал еще пару шагов, больше глядя под ноги, чем по сторонам, и на глаза попалась коробка от конструктора. Оказывается, недострой является не чем иным, как полицейским участком. Вот уж никогда бы не подумал. Уж не полковника ли Дубова подарок?