– В Бартиндар нам надо, – со вздохом повторил принц. Последовала пауза, на протяжении которой оба вальморца выкашливали пиво из легких. Завершилась она встревоженным ропотом:

– Бартиндар? Чего вам там надобно? Худое место! Гиблое! Не надо туда идти! Хозяин его, до того как к Творцу отойти, затворником жил, с разной нечистью якшался. Огни колдовские жег, демонов призывал! В тамошнем саду до сих пор птицы гнезд не вьют, и зверье стороной обходит, а человека, коли приблизиться удумает, страх лютый прошибает, и ноги сами прочь несут! Страшный край! Даже русалки в тех местах надолго не задерживаются.

– Слыхали мы, что край дурной, – не стал спорить Кэлер, пожав широкими плечами, – да только надобно.

– Что ж за нужда такая? – заинтересовался Трафа.

Покровительственно шмякнув Элегора по плечу, принц доверительно поведал публике:

– Друг мой парень прыткий, вечно его на неприятности тянет, оглянуться не успеешь, как в какую-нибудь новую безумную затею ввяжется. А уж до споров охоч, спасу нет! Не уследил я за ним, поспорил на двадцать русалок, что в Бартиндаре переночует. И как его, беспутного, одного на такое отпустить? Я ж его мамке – тетке моей – на смертном одре хранить сынка обещал. Что ж поделаешь?

– Ну, коли так, и правда ничего не сделаешь, – согласились мужики, сердито глянув на Элегора, ощущавшего себя довольно странно. Наверное, в первый раз в жизни его ругали за выходку, которой он не совершал, если не считать змеи, которая когда-то заползла в летнюю резиденцию Лиенских сама по себе и едва не вызвала у драгоценной и ныне покойной маман, ненавидевшей большинство представителей животного мира, разрыв сердца. – Двадцать русалок – деньги хорошие. А сродственнику твоему горячих навесить бы надобно! Ишь, во что старшого втянул!

– Он свое получил, дней десять сидеть ровно не мог даже на подушке, все ерзал, – ухмыльнулся Кэлер. – Сам-то я малый добрый, а вот рука у меня тяжелая.

Трафа и Вук одобрительно заворчали и мигом сменили неприязненное отношение к Элегору на равнодушное. Чего беситься, коль провинившийся уж схлопотал изрядно, да в Бартиндаре еще получит?

– Как до места добираться думаете? – задал вопрос по существу Вук, положив на стол натруженные мозолистые руки с короткими неровными ногтями.

– Экипаж хотели нанять, да вишь ты, брательник неугомонный твердит, больно долго, – разоткровенничался Кэлер. – Не терпится ему.

– Лошади в Вальморе быстроногие, да дорога изрядный крюк к Бартиндару делает, напрямки не проедешь. На плотах сплавляться надобно! – дал дельный совет плотогон, почесав в своих монетках и ракушках на голове. – А, Трафа?

– Повезло вам, я как раз завтра сплав начинаю, – ухмыльнулся Трафа, поигрывая наборной гривной из монет, обхватившей шею. – В Яльмину товар на плотах везу, могу и вас прихватить, ежели не побрезгуете.

– Отчего ж, благодарствуем, – охотно согласился Кэлер. – Дорого ль за провоз спросишь, плотогон?

– Петь умеете? – почему-то не по существу уточнил Трафа.

Кэлер нагнулся и, осторожно достав из-под стола футляр с гитарой, ответил:

– Сам пою и играю, людям по нраву, да и брательник мой парень голосистый.

– Это точно, если я заору, услышат издалека, – серьезно подтвердил герцог, но плотогоны были слишком пьяны, чтобы вникнуть в соль шутки.

– А какой тебе с того прок? – полюбопытствовал принц и на сей раз сам перешел к физическим действиям, утихомиривающим остроумного компаньона. Сапог Кэлера ощутимо приземлился на ногу Элегора, и герцог ответил принцу невинной улыбкой, впрочем, показывающей, что от шуток он постарается удержаться, правда, полностью за себя ручаться не может.