Арио, разумеется, прав с точки зрения логики. Молодой граф Сторланда не заслуживает обмана. Но мы… Нинетт и я… всё равно ведь обманем его, обведём вокруг пальца. Я буду изображать невинную деву, ронять слёзы и сжимать коленки в то время, когда настоящая невеста будет предаваться утехам с любовником. В последний раз, ага. А если бы Ян услышал о ребёнке, что бы он сделал?..

***

– Как у тебя здесь очаровательно! – восхищалась Нинетт квартирой Виктории.

Мы встретились для того, чтобы я научилась точно копировать мою заказчицу. Она уже немного пришла в себя после вчерашнего и радостно порхала по покоям, разглядывая картины на стенах, диковинный ковёр с изображением драконов на полу и резные статуэтки на комоде. Меньше всего мне хотелось сейчас делать ей больно. Нинетт сама была ещё ребёнком – восторженной девочкой из глубинки, которую по-настоящему удивляла привычная мне городская жизнь.

– Хотела бы я жить в Орхилле, – щебетала она. – Здесь столько всего интересного! А какие лавки с нарядами и украшениями! Папа обещал, что мы сходим на ярмарку вечером. И посмотрим на циркачей в городском парке. Ты же видела, там раскинули огромный шатёр? Фокусники, акробаты, дрессированные львы! Ты пойдёшь смотреть?

Ещё вчера Нинетт гордилась своими болотами, а сегодня была готова променять Сторланд на возможность любоваться цирком и магазинами.

– Я много раз видела выступления, – вздохнула я.

– Отчего ты грустишь, Виктория? – Нинетт присела рядом со мной.

Город ненадолго отвлёк её от печальных мыслей о свадьбе, а я, негодяйка, должна была сейчас же вернуть её в суровую действительность.

– Ничего, это я о своём. – Я помотала головой. – Давай приступим к репетиции.

Потом скажу о ребёнке. Сначала займёмся делом.

– Что я должна делать?

Большие серые глаза испытующе уставились на меня. Какие же у Нинетт огромные ресницы – как опахала! Я провела ладонями по её щекам, едва касаясь кожи. Медленно запустила руки в её густые кудри, пропустила сквозь пальцы упругие пружинистые локоны. Она сидела смирно, но я чувствовала напряжение в её спине и слышала учащённое биение её сердца.

– Это не больно, – усмехнулась я.

– А тебе? – робко спросила Нинетт. – Тебе тоже не будет больно? Совсем?

И я некстати представила её с младенцем на руках. Как она заботливо баюкает маленького сына или дочь, ласково поправляет одеяло, целует в пухлые щёчки. Почему Арио Росси, человек, которого Нинетт видит в первый и последний раз в жизни, должен решать её судьбу? Я стиснула зубы. Мне, конечно, будет больно, но это не физическая боль. Я потерплю. Но я преступница и заслужила наказание, а Нинетт – просто наивная девчонка.

– Нет. – Я натянуто улыбнулась.

Нужно сосредоточиться, работая с магической силой. Прочь все дурацкие размышления!

– Ой! – вскрикнула Нинетт. – Разве я такая?

Я принесла зеркало и заглянула в него. Ну-у-у, для первого раза иллюзия вышла вполне приличной. Разве что я умудрилась скопировать и совершенно лишние детали – например, синеватые тени под глазами, которые залегли у моей подопечной после вчерашних волнений.

Девушка смотрела на меня во все глаза. Ещё бы, не каждый день увидишь собственную копию, созданную мастером иллюзий!

– Не пугайся, я пока только пробую, – успокоила я её. – Через несколько дней мы добьёмся такого совершенства, что даже твой папочка не отличит, где его настоящая дочь, а где подделка. Не говоря уже о женихе.

– Ян Хейг заметил бы разницу, – вздохнула Нинетт. – Он утверждает, что других таких нет на свете.

Эх! Все они это говорят, подумала я, но вслух ничего не сказала. Мы долго упражнялись в иллюзиях и болтали о разных незначительных мелочах. Лишь когда за окном начали сгущаться сумерки, я решила, что на сегодня тренировка окончена.