Химичка, будто во сне, вяло смахнула пену с лица и с тихим стоном брякнулась в обморок.

– Зато я огонь погасил, – потряс с гордостью Лешка Пашков опустевшим огнетушителем. – Когда пожар, ни в коем случае медлить нельзя.

– Дурак ты! – крикнула Катя и вместе с другими девочками бросилась к Алевтине Борисовне.

Та уже вроде немного оправилась и сидела, водя глазами из стороны в сторону, на полу.

– Где горит? – растолкав толпу школьников, влетел в кабинет директор Михаил Петрович.

В руках у него сиял свежей краской новый огнетушитель, куда больших размеров, чем тот, которым воспользовался Пашков.

– Вон там, – растерянно показал Тема на стол для химических опытов. – Вернее…

Он хотел добавить «горело», но не успел. Директор грохнул огнетушителем об пол, и на несчастную Алевтину Борисовну обрушилась новая струя пены.

– Ну, вот, – удовлетворенно обвел глазами пару минут спустя участок пожара директор. – Вроде источник огня ликвидирован.

Тут химичка смогла наконец встать на ноги.

– Алевтина Борисовна! Вы почему в таком виде? – всплеснул руками директор.

Учительница лишь махнула рукой и кинулась со всех ног в подсобку.

– Снова мы из-за Лешки влипли, – прошептал Женька Олегу на ухо. – Алевтина и так нага класс недолюбливала.

– Я говорил, – словно эхо прозвучал голос Темы. – Не надо этого было делать.

Раздался звонок на перемену.

– У вас сейчас что? – строго обвел класс глазами директор.

– Математика, – ответили ему хором.

– Ладно. Идите, – кивнул головой он. – На большой перемене жду всех у себя в кабинете. Разбираться будем.

Забыв на полу огромный огнетушитель, он удалился. Ребята, похватав со столов пластиковые пакеты и сумки, тоже спешно покинули химический кабинет.

В коридоре они обступили Пашкова.

– Ну, ты идиот, – сказал ему Мишка Сидоров.

– Чего я? Чего я? – растерялся Лешка. – Подумаешь, паука игрушечного испугалась. Кто же мог знать, что пожар начнется.

– Ты это Петровичу объясни, – недружелюбно взглянул на Пашкова Женька.

– И пожалуйста. Объясню, – обиженно отозвался Лешка. – Как ржать, так всем вместе, а отдуваюсь вечно один только я.

– Кто придумал, тот должен и отдуваться, – мрачно заметил Тема. – Чуяло мое сердце: добром такое не кончится.

– Подумаешь! – проворчал Пашков. – Чего я сделал особенного? Паучок какой-то на леске искусственный. Кто же знал, что она пожар устроит. Чуть всю школу вообще не спалила. Психопатка.

– А с тараканами южноамериканскими как получилось! – напомнил Олег. – Мог бы предугадать реакцию.

– Вот бы сами и предугадывали, – совсем разобиделся Лешка на одноклассников. – А то один я виноват. Если бы я ей хотя бы какашку ту подложил, – мечтательно засветились глаза у него. – В «Веселых гадостях» новая модель продается. Мажется. И даже сильнее, чем настоящая, пахнет.

– Фу! – отошла от Лешки подальше Катя. – Плохо ты кончишь, Пашков!

Только тут Олег вспомнил, что у него к друзьям важное дело.

– Пойдите сюда на минутку, – поманил он их в сторону.

Они отошли.

– Ну чего? – уставился на Олега Женька.

– Я про вчерашнее… – начал тот.

В это время раздался звонок на урок.

– Ладно. На следующей перемене, – махнул рукою Олег. – Сейчас нам опаздывать…

Друзья побежали по направлению к классу. Весь остальной восьмой «В» уже мчался впереди них.

Урок математики у восьмого «В» прошел в бурном обмене записками. Суть записок сводилась к тому, что Лешку Пашкова ни в коем случае выдавать нельзя. Во-первых, его всем было жалко. Во-вторых, большинство класса само принимало участие в подготовке эксперимента с пауком. И наконец, мало кто в восьмом «В» любил химичку. Она и безо всяких розыгрышей постоянно ко всем цеплялась и часто совсем ни за что ставила двойки.