– Отвар будешь? Только приготовил.

Громов утвердительно кивнув, продолжал осматриваться.

– Ты говоришь или знаками будем разговаривать?

– Простите, Степан. Я просто не знаю, как начать разговор. Больно тема у меня странная, – наконец произнес Громов, смотря на Степана.

– А ты издалека. У нас так не говорят. В тайге вообще мало кто говорит. А ты не робей, коли не то скажешь, не бойся, не ударят.

Степан налил отвар из котелка в кружку и поставил перед Громовым. Отпив глоток, Громов даже причмокнул.

– Какой славный отвар. Меня недавно похожим потчевали в одной избушке в тайге.

– Так ты в той избушке был, в которой человека нашли? Так это я там сборы трав оставляю всегда. С него и отдохнешь на славу, и силы прибавятся. Пей на здоровье.

– А вы знакомы с тем человеком были? Ну, которого убили.

– Не знал я его, только знаю, что не хороший он был. Много в лесу зверья молодого побил. И все искал что-то, вопросов много задавал. За то смерть свою нашел, тайга таких людей метит.

– Степан, а вы верите в переселение душ?

– Эка, ты барин вопрос задал. Много в жизни людской есть не знамово. Есть дух, с ним человек живет, а вот что происходит с ним, когда он помират, неведомо. Ты же не про то хотел спросить.

– Не про то, прав ты. Мне в ту ночь в охотничьей избе привиделось так явно, будто я и вроде не я хожу по тайге. И место одно мне привиделось. Там черно все: и гора, и поляна, и камень большой. Там еще дерево было сухое, по форме крест напоминало. Так вот я и хотел спросить, знаешь ты про то место в тайге?

– А зачем тебе это?

– Привиделось мне, что спрятан там камень, чью силу мы не знали еще.

– Есть такое место в тайге, только туда дня три ходу, да и не по зиме туда ходить. Приезжай к лету, покажу и проведу тебя туда. Только шибко подумай, для чего оно тебе. Коли для забавы, то не пустят тебя туда.

– Кто не пустит?

– А ты сам подумай, кто. А теперь пора мне. И тебе пора, барин.

На том и разошлись Громов и Степан. Громов так и не показал ему ту тряпицу со странным рисунком, посчитав, что он и так понятно описал то место. Вскоре, Громов отправился в обратный путь в Петербург. И всю дорогу он не мог забыть разговора со Степаном и самого Степана. Какой-то странной силою обладал сей мужик из глухой сибирской тайги.

***

В записях отца про Громова было написано, что только в 1899 году, спустя целых четыре года, Громов собирался поехать в Сибирь, чтобы встретиться со Степаном. Все это время, он занимался родовым поместьем и делами своей фирмы. Поставки пушнины были редкими, но по качеству превосходили все остальные. Самоцветы приходили в большом количестве с сопровождающими и приносили большой доход делу Громова не только в Петербурге, но и в Москве. Хорошо шли дела у рода Громовых, подрастали двое сыновей, строились доходные дома. Но часто Александру Николаевичу Громову снилась тайга, Степан и место у горной реки. Не давало покоя и звало. Только не случилась тогда поездка в Сибирь. Заболел Громов, сильно заболел, и врачи запретили менять климат.

Рассказал отцу это все Громов уже, будучи больным. Они тогда сдружились сильно. Доверить такую тайну он не мог никому. Сыновьям передавать было еще рано, малы были, а отцу он доверял. И поручил передать дневник своим сыновьям, когда они станут взрослыми. Он надеялся, что сыновья смогут продолжить то, что не успел Громов.

А в России в начале ХХ века начались большие перемены. Семья Громовых уехала из города в свое имение. И потерялась связь двух семей, Громовых и Перекладниковых.

На веранде дома было тихо, только слышались птичьи трели. Лес вокруг стоял спокойно, и ничто не нарушало тишины вокруг. Все это время Сергей внимательно слушал Эммануила Никифоровича, а тот, видя интерес Сергея, продолжал рассказывать то, о чем прочитал в записях отца.