Родители Сеньки задержались ненадолго. Пошли дальше веселить народ, ибо на столе у нас, как всегда, отсутствовало то, что их интересует. Причём чрезмерно.

— Давай рассказывай мне обо всём подробненько! Кто такой? Из Москвы поговаривают? И правда ли, что ты спасла этого красавчика от Ипантеевской группировки? – тараторит она без пауз.

– Петрович, что ли, разнёс уже по деревне? – вздыхаю, принимаясь чистить мандаринку.

– Так всё Загадаево только этой новостью и гудит. Уже вон и в чате инфа появилась.

Сарафанное радио в действии. И когда успелось?

– Ну же, Олька, не молчи! Мне ж страсть как любопытство пятки чешет! – забирает чищенный мандарин и пытает меня взглядом. – Петрович сказал, что ты тащила парня на санях. Раздетая и околевшая.

– Так и было, да.

– Мол, типа если б он не проезжал мимо, вы бы оба замёрзли там на дороге. И всё. Труба! Уля-улю!

– Да кто знает, – пожимаю плечом. – Может и так.

– Детали, Мивонова, мне нувны детали! – набив рот, поторапливает. – Фто иф тебя фсо тянуть клещами надо? Рафказывай! Подруга ты мне или нет?

Подруга, конечно.

С Есенией Бриж мы дружим с самого раннего детства. Как говорят, со времён горшка. Чтоб вы понимали, у нас с Сенькой он даже периодически был один на двоих, когда наши мамы по очереди нас нянчили.

– В общем, везла я ёлку домой…

– Пешком попёрлась из Ипантеевки? Совсем чокнулась? – удивлённо пучеглазится она.

– Мне казалось, что я дойду быстро.

– Ага, в такой-то буран! – качает она головой. – Ну-ну, чё дальше было-то? – навострив уши, подсаживается ближе к изголовью кровати.

– Смотрю, толпа там. Громко общаются. Что-то происходит. Когда поняла, что кого-то избивают, спряталась в лесу. Испугалась, – опуская глаза, признаюсь я честно.

– И правильно сделала, Оль! Ты ж не Джеки Чан, чтоб раскидать всех.

– Подобравшись поближе, увидела, что на земле лежит парень. Ипантеевские раздели его, забрали его вещи и пытались угнать машину, но ничего не вышло. Наверное, из-за этого, – достаю из кармана плоскую круглую таблетку, спрятанную в кожаный чехол.

– Что это?

– Не знаю. Богдан выкинул её в снег, я подобрала. Похоже, без этой штуки машина не может далеко уехать, – сопоставив факты, рассуждаю чисто логически.

– Ого! До чего дошёл прогресс!

– Они избили Богдана, бросили его в овраг лесополосы и уехали.

– Жуть какая! – быстро чистит второй мандарин, отдаёт его мне и берёт третий, чтобы повторить процесс. – Как же ты его до дороги дотащила? Высокий, плечистый.

Ты посмотри на неё! Уже и разглядеть его успела!

– Он тогда ещё в сознании был. Потом отключился. Как сказала Зуля, из-за черепно-мозговой травмы.

– Так эта ведьма действительно была у вас? – изумлённо хлопает длинными ресницами.

– Перестань так называть её. Да, была. Я просила её помочь деду. Ты же знаешь, ехать в районную больницу он отказался, а Петровых, врачей наших, он на дух не переносит.

– Это у них взаимно. Васнецову можно было позвать.

– Сень, Васнецова – ветеринар, – вскидываю бровь.

– Ну всё равно же близко. Медик и медик, – отвечает невозмутимо. – Так ты сама к Зуле заявилась? – в шоке прикрывает рот рукой. – Была у неё дома? И что там? Поговаривают, у неё весь дом в чучелах, черепах, куклах вуду и свечах.

– Ничего такого я не видела. Дом как дом.

– Набрехали! – сложив руки на груди, подытоживает Сеня. – А насчёт всей этой истории… Я горжусь тобой, Оль. По сути, если б не ты, москвич просто замёрз бы там в лесу на фиг.

– Они изуродовали его машину.

– Петрович и про это говорил, ага.

– Язык-помело, – цокаю этим самым языком.

– Сколько их было?

– Пятеро. И Сень… – намереваюсь сказать ей что-то важное. – Одного из них я узнала.