Я просто сидела и боялась даже пошевелиться. По ощущениям вроде всё было хорошо, никаких посторонних предметов в кровати, ничего необычного во внешности… В общем, моя пакость меня ещё ждала. И проявиться она могла в любой момент до наступления последнего часа перед перводенством. По негласной традиции за час до наступления нового года все розыгрыши прекращались. А всё потому, что как перводенство встретишь, так и весь год сложится. А это уже кощунство – портить весь год. Другое дело сделать пакость ближнему накануне. Последнее ведьминское дело в уходящем году, так сказать. Я и сама грешна, чего уж там.

Так что, вставая с постели, я была готова к чему угодно, но только не к тому, как в итоге завершится для меня этот год…

***

Бал… Да, это действо было грандиозным! Только на бал в честь перводенства ворота Общей Магической Академии распахивались для всех желающих. Ну как для всех, имеется в виду, что пригласить можно было кого-нибудь со стороны. В обычное время защита посторонних на территорию нашей альма-матер не пропускала.

Именно поэтому к перводенскому балу готовились особенно тщательно. Кто знает, кто может забрести…

Вот и я тоже поддалась всеобщему ажиотажу и спустила большую часть накопленных за год денег на самое прекрасное в моей жизни платье. Оно действительно было великолепным! Бронзовое, с ниспадающим лилией подолом до самых носков туфелек, и золотыми вставками. Корсаж обтягивал талию, как вторая кожа, плечи обнимали широкие бретели, а довольно скромное, но всё же имеющее место декольте выгодно подчёркивало всё, что требовалось. И перчатки, золотистые, с кружевом по краю.

В общем, самое лучшее платье в моей жизни. И самое дорогое. Нет, я не бедствовала, стипендия у нас хорошая, а для таких как я, сирот от былого ведьмоуничтожательного режима, ещё и повышенная. Откупиться, короче, король решил. Да только никакие деньги не вернут родных и не заглушат укоренившийся где-то глубоко в душе страх.

Но купленное на эти деньги платье определённо способствовало поднятию настроения. Правда, пока только со стороны. Уж очень я боялась испачкать его или порвать, поэтому с облачением тянула до последнего.

Подруги уже были при полном параде. Медина в перламутрово-кремовом, очень нежном платье была чем-то похожа на невесту. Даже диадему на искусно уложенные волосы нацепила. Аяла красовалась в рубиново-красном, как всегда самая яркая и притягательная не только из нас троих, а, пожалуй, и из всех адепток академии. Что неизменно бесило королеву нашего ведического факультета Матильду. Уверена, именно Мотя Ялке в кровать мышей подсунула.

В общем, девочки были готовы часа за два до начала бала, а я… Я сидела с красивой высокой причёской (всё же Аяла в этом деле талант и мастерица), в кружевных чулках, бархатных золотистых туфельках, с лёгким вечерним макияжем и… в халате.

Моё драгоценное платье покоилось на кровати, разложенное и ожидающее своего триумфа. И да, я любовалась им. Никогда не тяготела ко всему этому, порой и в мятом форменном платье могла из академии выйти. А тут меня как заклинило. Влюбилась я в это платье и всё тут!

– Кара-а-а, ты издеваешься? – в который раз протянула Аяла, поправляя подол своего атласного платья с разрезом до середины бедра.

Там, в этом разрезе, имелась такая хитрая вставка, что и не сразу поймёшь, что это всё ещё платье, а не ножка в нежно-персиковом кружевном чулочке. В общем, Аяла как всегда собиралась свалить всех наповал, оставаясь при этом предельно недоступной.

– Я не издеваюсь, я жду, – проворчала, тоже не в первый раз. – Вот вы сейчас все помнётесь, истреплетесь, а я буду готова как раз к сроку.