И он был галантен. Даже просто сидя в кресле рядом, создавал ощущение защищённости. Ни одного лишнего движения, ни одного намёка, которые могли бы смутить меня или поставить в неловкое положение. Это притягивало больше, чем любые комплименты.

– Тебе нравится? – вдруг тихо спросил он, наклоняясь, чтобы не мешать другим зрителям.

Я слегка вздрогнула, поймав себя на мысли, что совсем забыла о фильме.

– Да, всё хорошо, – ответила, улыбнувшись.

Он кивнул, и я снова почувствовала лёгкий трепет. Этот взгляд – внимательный, но без пристального изучения, искренний, но без лишнего давления.

"Он взрослый," – думала я, ловя себя на том, что мне это нравится.

Взрослый не только возрастом, но и всем своим поведением. Это казалось таким непривычным и одновременно таким правильным.

И хотя я старалась сосредоточиться на экране, моё внимание снова и снова возвращалось к Матвею. Мне нравилось его присутствие, и я не могла этого отрицать.

Когда в зале снова зажёгся свет, я моргнула, возвращаясь к реальности. Сюжет остался где-то вдалеке, словно я смотрела во сне. Потому как всё это время мой интерес был прикован к человеку, сидящему рядом.

Мы молча вышли из зала, и я тут же почувствовала, как холодный вечерний воздух пробрался под пальто, заставляя поёжиться. Парень заметил это и шагнул ближе, прикрывая от ветра своим широким плечом.

– Замёрзла? – коротко спросил.

Я лишь кивнула, не в силах придумать, что ответить. Мы направились к машине, и через несколько секунд оказались в тепле.

Матвей, сев за руль, обернулся ко мне, слегка пододвигаясь в кресле. На его лице играла соблазнительная улыбка, но в голосе прозвучала уверенность, как будто его предложение было самым естественным в мире:

– Ну что, ко мне? У тебя, наверное, родители дома.

Моё сердце замерло. Казалось, мир вокруг застыл вместе со мной. Я не сразу поняла, что он только что сказал, и когда смысл фразы всё-таки дошёл, ощутила, как лицо наливается жаром.

– Мне… – начала я, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Мне семнадцать, – выдохнула еле слышно, боясь встретиться с ним взглядом.

На пару мгновений в салоне повисла тишина. Я краем глаза заметила, как брови Матвея взлетели вверх, а затем он откинулся на спинку кресла и провёл рукой по волосам, словно пытался прийти в себя.

– Извини, – наконец произнёс он, отводя взгляд. – Это… я не знал. Я отвезу тебя домой.

Я промолчала и просто кивнула.

Он завёл машину, и мы поехали. В салоне царила тишина, напряжённая и тяжёлая, будто воздух стал гуще. Я пыталась смотреть в окно, но мысли с каждой секундой становились всё мрачнее.

"Ну вот, стоило только подумать, что он нормальный, без пошлостей, галантный," – размышляла, стискивая пальцы. – "А он в первую же встречу напрямую предлагает переспать. Судьба, блин…"

Чувство обиды подкатывало к горлу. Мне стало невыносимо горько, словно что-то сломалось внутри. Я ведь начала верить, что Матвей действительно не такой, как мои ровесники, вечно озабоченные и бездумные. А он оказался точно таким же, если не хуже.

"Да ему тоже, только перепихон и нужен”, – продолжала мысленно злиться, глядя на тёмные заснеженные улицы. – “Зачем я вообще согласилась пойти с ним? Что за глупая наивность!"

Парень вёл машину молча, ни разу не взглянув в мою сторону. Руками крепко сжимал руль, в то время, как лицо оставалось совсем непроницаемым.

Может, он и жалел о сказанном, но меня это уже не волновало. Я просто хотела, чтобы этот вечер скорее закончился.

Телефон зазвонил так неожиданно, что я чуть не подпрыгнула на сиденье. На экране высветилось имя Кати. Сейчас мне меньше всего хотелось объясняться или обсуждать что-либо с подругами. Но сбрасывать вызов тоже не хотелось, чтобы она не подумала чего лишнего.