– И что мне  с тобой делать? – как-то подозрительно заботливо эльф покосился на меня.

– Ничего, – отреагировала я, пересаживаясь на корень дерева подальше от Пикли. – Я невкусная, вредная и жесткая. Во всех смыслах.

– А с виду мягкая, – он внимательно присмотрелся. Я запахнула шубу.

– Предлагаю оставить все как есть. Будем друзьями.

– Друзьями? – глаза эльфа подозрительно загорелись.

– Исключительно друзьями. Друзья же друг друга не едят и других страшных вещей не делают.

– Не делают, – кивнул эльф.

– И друзья отпускают друг друга. Ты же меня отпустишь?

– Нет, – план мой начал рушиться. – В лесу долго не протянешь. Да и в нашем мире тоже. Если ты пришлая, в лучшем случае заблудишься.  Так что завтра придется вести тебя в «Желание».

– Какое желание? – испугалась я. С некоторых пор я начинаю бояться этого слова. – Можно без этого? Мне ничего не нужно, только отпустите.

– Нельзя, – эльф встал, убрал коробку с печеньем на полку и повернулся ко мне. Завтра пойдем, а сегодня можешь поспать на коврике около камина. Пришлые же так спят?

Я покосилась на коврик. В принципе мягкий, но не пристало солидной даме, как я, спать на коврах. Высказать я ничего не успела, эльф кинул мне плед, подхватил ружье и пошел наверх.

Да, в один день прошла эволюцию от женщины до собачки. Неимоверное для меня достижение.

*******

– Вставай, – мне в плечо ткнулось что-то твердое. Открыла глаза и увидела перед собой дуло ружья.

– Мы же вчера, вроде, определили, что я не кусаюсь.

– После того, что ты сделала ночью, я уже не уверен.

Встала и огляделась по сторонам. Обычная обстановка, у меня дома всегда так. Коробка печенья на столе (ага, думал, убрал в шкаф, а я не достану), крошки на ковре (в постели есть удобно, какой бы она ни была), погреб открыт (тут мой косяк, когда вчера лезла за молоком, набрала еще банку компота и соленых огурцов. В руках все не унести, вот и забыла закрыть).

– У тебя ночного ужина не бывает, что ли?

– Ночью есть вредно. В темноте только волки едят.

– Я свет включала, – пыталась скостить образ кровожадного пришлого.

– Пошли, – махнул эльф ружьем в сторону двери.

– А завтрак?

– Ты всю ночь ела.

– Это был ужин. Завтрак – это еда после того, как проснулся. Чаю хоть налей, – жалобно простонала я, представляя, как придется передвигать ноги без спасительного кофе.

– Держи, – эльф кинул мне в руки бутылку.

– Вот спасибо-то, – простонала я, отвинчивая крышку от кожаного мешочка. – Надеюсь, там вода?

– Эль я тебе не дам. Таким, как ты, его не дают.

– Эль с утра – это уже алкоголизм, – сказала я, выходя из дома и принюхиваясь к жидкости в бутылке.

– Все эльфы пьют эль круглые сутки, – Пикли решил на меня обидеться.

– Поэтому у вас Новый год всегда весело проходит?

– Это праздник обновления, домашнего уюта и семейного торжества.

– То-то каждый год я сижу одна дома, – буркнула я, погружаясь, как подводная лодка в сугроб. – Семья меня стороной обходит.

– Боятся, что ты съешь всю их еду?

Злобно зыркнула на своего конвоира.

– С чего ты так решил?

– Потому что я этого уже боюсь.

– Все мужики такие, – бурчала я, разгребая снег перед собой. Его было столько, что я удивлялась, как вчера я резво бежала от волков. – Жалко для девушки кусочек печенья?

– Кусочек не жалко, – мой надсмотрщик был неумолим. – А вот целой коробки за вечер – жалко.

– Экономный, да? Или запасливый?

– Рациональный. У меня печенье рассчитано до конца года на одного. Содержать стадо прожорливых слонов я не собирался.

– Кого ты слоном назвал? – я повернулась, чтобы высказать все, что думаю о сравнении себя со слонами. Пикли стоял передо мной, только сантиметров на двадцать выше. Это все потому, что стоял он на специальных штуках, в виде авоськи, прицепленной к его ногам. Она-то и держала его на снегу.