– Не зависать, чувак, а работать. У меня, в отличие от тебя, есть обязанности с рождения. На мне 2 сестры и один брат, а донашивать одежду я все равно могу только за третья старшими братьями. Не всем так повезло, как тебе.

– Да я мог так же все просрать как и ты! Но только я также впахивал с рождения, чтобы вот так вот сесть с друзьями и похвалиться им какой я молодец. И чтобы они за меня порадовались!

– Ну так мы рады, – вскрикнул Робби, поднимаясь из-за стола, – так же рады, как то, что тут хотя бы газировка продается. Простая и объяснимая радость!

Джереми тоже был готов встать из-за стола и кинуться к другу, как вдруг его остановила сирена. Остановила нас всех. Она промчалась по всему кафетерию, эхом отдавалась в коридорах.

– Это во всем университете, – спросил громко мистер Пар

– Нет, – ответил ректор, – это во всем городе.

– Это было объявление войны? Во всей Подесте? Так внезапно?

Я доставала и доставала ее своими вопросами, как маленький ребенок, донимающий маму, почему небо голубое. Ей не было дискомфортно, она наоборот только начала рассказ, как только к нам в палату постучались.

– Мисс Трейнор, здравствуйте.

Это был доктор Дьюит, местный психотерапевт. Я и забыла о том, что он должен был прийти. После обхода прошло не так много времени, все врачи в начале дня приходили к своим пациентам, а уже после обеда заступали на смену в поликлинике. Вот тут то я и наслушаюсь историй от Лав.

– Мисс Хатти, я мог бы попросить вас выйти? Разговор конфиденциальный.

Я тут же встала с кресла, пододвигая его к врачу. Ей должно было стать легче после такого визита. Может она меня вообще пошлет со своими историями, чтобы они не мешали терапии.

Я пошла к Нэнси. Она не дала мне новой работы и сказала, что пока я могу спокойно пойти на обед. С утра я не взяла с собой ни единого контейнера, поэтому спустилась в местную столовку.

Остаток моего дня прошел менее интересно, чем его начало.

Я так и не попала снова к Лав. Сначала у нее долго просидел психотерапевт, потом снова побывал лечащий врач. А потом Нэнси попросила другую медсестру дать ей таблетки и поставить капельницу, а меня отправила убирать перевязочную. Я надеялась, что смогу заглянуть к ней хотя бы вечером, перед концом рабочего дня. Но она спала. У меня даже не появилось мысли будить Лав: она впервые высыпается за столько времени. Поэтому, предзнаменуя интересный вечер в компании сериала и еды на вынос, поехала домой.

Уже подходя к больнице на следующий день, я думала, что меня, возможно, от нее отстранили. Наверное Лав рассказала кому-то о моих допросах и врачи посчитали, что сейчас это ей только навредит. Подозрения усилились, когда сразу же после охранного пункта я наткнулась на того самого психотерапевта, который вчера к ней приходил.

– Мисс Хатти, доброе утро, – радостно поприветствовал меня мистер Дьюитт, – как ваши дела?

Я не была уверена, что он меня спрашивал искренне. Возможно проверяет мое психическое состояние и решает: отправить домой или навсегда из этой больницы. Увидев мое смущение, он поспешил ретироваться.

– Вы не переживаете, я к вам совсем не по вашей истории болезни, – рассмеялся он, – дело в вашей пациентке – Лав Трейнор.

– Моей? – переспросила я, – но ведь ее отдали вчера другой медсестре…

– О, вы так решили? Прошу прощения, что ввели вас в заблуждение. Отнюдь, сестра Нэнси закрепила ее за вами до выписки. Мы просто решили подменить вас перед тем, как предложить подработку.

– Какую еще подработку?

Врач встал слева, положил руку мне на спину и повел вперед по коридору.