– О как, Миша, пыль родную не признал?! – шутит тётя Поля – прачка детского сада.

2

Дачи как дачи, почти никаких перемен. Добавилось несколько песочниц и карусель, плюс новый (третий) одноэтажный корпус вырос поперёк большой цветочной поляны, что слева от кухни. Он ещё не покрашен, в нём не установлены двери.

Машину встречает тётя Таня, она теперь шеф-повар.

Михаил помогает ещё одному кучерявому молодому парню – сантехнику дачи – скинуть все тюки с бельём, потом они спускают, предварительно открыв задний борт машины, большой деревянный сундук-короб с детства знакомый Михаилу, из которого приятно пахнет свежим хлебом. После этого Михаил, отряхнув чуть запылённые брюки, направляется к тёте Тане и тёте Шуре, что стоят уже вместе на высоком крыльце входа на кухню:

– О, как вырос-то, теперь уж одной пуговкой не отделаешься, – улыбаясь им, говорит тётя Шура.

– Как вырос! – разводя руки в стороны и обворожительно улыбаясь, тянет нараспев тётя Таня. – Дай я тебя обниму!

После этого ко всем собравшимся у крыльца: – Так, девки, смотрины закончились, все по местам. Э, а ты куда? – это она к сантехнику. – А занести ящик?

Собравшийся было уже уходить сантехник Фёдор возвращается, и они с другим незнакомым Михаилу мужчиной затаскивают короб на склад, что рядом с кухней.

– А ты принимай свою комнату, – берёт она под руку Михаила и проводит его в радиорубку. – Располагайся и пойдём кушать.

После этого она так же, как и раньше, плавно разворачивается и, мягко и легко ступая, бесшумно уходит.

Михаил, разложив вещи по полкам и застелив постель свежим, чуть влажным бельём, выходит на крыльцо кухни и осматривается.

Детей на дачи ждут только завтра, тропинки ещё не натоптаны, свежая трава только местами чуточку примята, здания корпусов свежевыкрашены и в них домывают стёкла окон.

Всё, как прежде и это радует Михаила, который делает глубокий вдох:

– Здравствуй, лето!

3

Пока ещё на дачах никого, кроме технического персонала и кухни нет, и у Михаила – свободное время. Он решает быстро сбегать к землянке и на Рыбачий остров – землянку надо осмотреть, а на острове узнать о судьбе деда – жив ли?

К землянке подходит, осторожно осматриваясь. В лесу, как и на дачах, нет пока ещё никаких тропинок, Зелёная дорога тоже сильно заросла травой, а придорожные кусты местами вылезли на дорогу.

В лесу непривычно тихо, дач совсем не слышно, репродукторы пионерских лагерей ещё молчат.

Без труда найдя землянку и ещё раз оглядевшись, Михаил быстро юркнул в неё и включил электрический фонарик.

Всё, как и раньше, только паутины много, да пыль осела на столик, да вот балки потолка сильно прогнулись, и в одном месте насыпался небольшой холмик земли, что ссыпалась все эти пять лет с потолка.

Михаил внимательно осмотрел балки потолка: центральная опорная сгнила и явно требовала замены. Затем шмыгнул под пыльные нары и долго, освещая фонариком каждый угол, рассматривал заднюю стенку под нарами – всё без изменения: так, местами небольшие трещинки да зеленоватый налёт.

Похоже, земляку не навещали, и все эти пять лет она вот так и простояла закрытой, из-за этого в ней дышать очень нелегко, хотя и дверца оставлена открытой, и окошечко Михаил предусмотрительно приоткрыл сразу, как только оказался в ней.

Ладно, здесь всё ясно, можно закрывать и идти на Рыбачий…

Полуостров своими переменами удивил Михаила, но не обрадовал. Здесь изменилось всё, кроме затона слева от Рыбачего. Вернее, Рыбачего-то и не было. Вместо него стояла турбаза, огороженная сетчатым металлическим забором с покосившейся, чуть приоткрытой калиткой и малозаметной тропинкой, что вела от калитки в лес.