— П-пощадите, темнейшая… — заблеял... лич.

Ну да, это точно был лич по всем признакам: светящаяся эктоплазма, способность обретать форму, активность днем, высокий уровень потенциала… Это все я отметила машинально. Но сеньора Бертрандо была опаснее.

— Мам, зачем тебе его убивать? — уточнила я.

— Этот гад решил вселиться в мой котел. В МОЙ. РОДОВОЙ. ВЕДЬМИН КОТЕЛ. Который я только установила на источнике силы… Все же эти безопасники хоть и олухи, но могут же, когда их как следует прокл… когда захотят! — заключила довольная мама.

— К слову о хотении, дорогая, — обманчиво мягко начал папа, а затем повернулся к нам и добавил: — Дети, идите пока наверх, погуляйте, обед приготовьте…

Мы намек поняли и испарились быстрее, чем закипевший спирт из мензурки.

Поднявшись из подвала на первый этаж, братец первым делом спросил:

— Как думаешь, чья возьмет?

— Ставлю на маму десятку.

— Я на отца столько же, — ответил Нар.

Мы хлопнули по рукам, заключая пари. Едва это произошло, как снизу донеслось:

— Ты не понимаешь! Нас найдут!

— Это ты не понимаешь! Мне нужен котел! Я ведьма! Потомственная, наследственная…

— И вылитая! — перебил папа.

— Ах ты…

Кажется, чего-то разбилось. То ли какая-то ваза, то ли чья-то психика. Я ставила на первое, с учетом того, что родители за четверть века так и не развелись, не поубивали друг друга и не обзавелись нервными срывами.

К слову, за время брака папа даже не полысел, не растолстел и у него не выросло ни одной бородавки: любовь родителей была крепкой. Ну и защитные чары отца тоже слабины не давали. Потому что ведьма в гневе могла проклясть так, что и кагал светлых магов потом не расколдует.

Из мыслей о семейных ценностях меня вернули шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Наконец над уровнем пола показалась папина темная макушка, и мы с братом услышали:

— Мы остаемся, — выдохнул папа, видимо все же проиграв в битве престол… переселений маме.

— Гони десятку. — Я протянула ладонь брату, требуя выигрыш.

— Ведьма! — фыркнул мелкий, достав из кармана мятые купюры и плюхнув мне в руку.

— От ведьмака слышу! — беззлобно отозвалась я,

Ну правда, как еще назвать детей ведьмы? Мы не обижались, скорее это было ритуальное поддразнивание.

— Кстати, пап, а что там разбилось все-таки? — поинтересовался Нар.

— Лич. Его психика по шву треснула.

— Он развоплотился? — уточнила я.

— Не думаю, – досадливо ответил папа. — Так просто от этой пакости не отделаешься. Лич как плесень в доме: сколько ни выводи — так и норовит вернуться… Но я постараюсь решить эту проблему. Как и вопрос с журналистами.

— Не думал, что источник для мамы так важен.

— Я тоже. Но в нашем старом доме он был, я просто внимания не обращал…

— Зато теперь все обратили, — заметила я, имея в виду не только нашу семью, но и весь отдел безопасности нового континента. Представлю, как им пришлось попотеть, отыскивая тот самый дом для сеньоры Бертрандо.

— Угу, — выдохнул отец, присаживаясь в кресло. А затем просящее произнес: — Хелли, доченька, приготовь что-нибудь поесть.

Я лишь кивнула и направилась на кухню. Готовить я любила. Особенно мне удавались яды, но и обычный супчик получался тоже ничего.

А если при этом к кипящей кастрюле не подпускать папу или братца — то и вовсе замечательный. Потому как мужчины семейства Бертрандо были органически не приспособлены создавать что-то вкусное. Только уничтожать. И хорошо, если в себя. А то ведь и просто могли пересолить, слишком наперчить или зажарить до состояния углей из костра преисподней.

О том же, что нужно для того же самого жаркого, папа с братом имели весьма пространное, исключительно теоретическое представление. Но зато очень многословное. И если спросить Нара, например, что нужно, чтобы сварить капустный суп, он начнет махать руками через голову, будто я ослепла и оглохла, и орать про капусту, ребрышки и навар.