Передача Великобританией вопроса о Палестине на обсуждение Объединенных Наций представляет для СССР впервые возможность не только высказать свою точку зрения по вопросу о Палестине, но и принять эффективное участие в судьбе Палестины.

Советский Союз не может не поддержать требования о полной независимости Палестины как государства…»

В марте сорок седьмого Владимира Деканозова убрали из министерства иностранных дел.

Карьере Деканозова повредило увлечение слабым полом. Рассказывают, что одна из тех, на кого он положил глаз, устроила скандал. Его перевели в Главное управление советского имущества за границей (им руководил другой соратник Берии – бывший министр госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов). Но и там он не задержался. Его с понижением назначили членом коллегии Комитета по радиовещанию…

Ближневосточные дела передали первому заместителю министра Вышинскому.

Андрей Януарьевич Вышинский остался в истории сначала как судья, а затем обвинитель на печально знаменитых московских процессах тридцатых годов. Но прокурором СССР Вышинский был всего четыре года, столько же лет он занимал пост министра иностранных дел. А в общей сложности он проработал в министерстве иностранных дел четырнадцать лет, больше, чем в прокуратуре.

Еще летом тридцать девятого года его освободили от прокурорских обязанностей и утвердили заместителем главы правительства по делам культуры и просвещения. А в сороковом году он стал еще и заместителем наркома иностранных дел.

Молотов и Вышинский ненавидели друг друга. Сталина это устраивало. Молотов вынужден был мириться с замом, которого терпеть не мог.

Вячеслав Михайлович при всяком удобном случае отчитывал Андрея Януарьевича, повторяя:

– Вам бы только речи произносить!

Но Вышинский давал ему отпор.

На дипломатическом поприще он расцвел. На публике появлялся исключительно в дипломатическом мундире стального цвета. Смотрелся хорошо и похож был на настоящего генерала.

Вышинский был, наверное, самым образованным подручным Сталина, знал европейские языки – польский и французский свободно, немецкий и английский вполне прилично, и изящно объяснялся с иностранцами, которых следовало очаровать. Не лишенный обаяния и остроумный, он нравился некоторым иностранным дипломатам, но в основном тем, кто ничего не понимал в советской жизни.

Второго апреля сорок седьмого года правительство Великобритании попросило генерального секретаря ООН поставить вопрос о Палестине в повестку дня очередной сессии Генеральной Ассамблеи или собрать спецсессию, чтобы образовать комиссию по палестинскому вопросу.

Правительства арабских стран – Египта, Ирака, Сирии, Ливана и Саудовской Аравии – выступили со встречной инициативой. Они попросили поставить на спецсессии ООН вопрос о прекращении британского мандата над Палестиной и провозглашении ее независимости.

В апреле сорок седьмого года в Ближневосточном отделе МИД разрабатывали советскую позицию. Главным пунктом было прекращение британского мандата в Палестине и вывод британских войск. Остальное формулировалось менее конкретно.

Двадцать восьмого апреля сорок седьмого года специальная сессия ООН по Палестине открылась в Нью-Йорке. Предложение арабских стран о немедленном провозглашении независимости Палестины было отклонено.

Поскольку британские политики, что называется, умыли руки, судьба Палестины зависела от двух великих держав – Соединенных Штатов и Советского Союза.

Американский президент Гарри Трумэн не мог ничего сделать. Влиятельные фигуры в его администрации были категорически против еврейского государства. Это был момент, когда политическое будущее самого Трумэна рисовалось в мрачных тонах – по опросам общественного мнения, он неминуемо проигрывал будущие выборы. Его влияние упало даже в собственной администрации. Ему было не до палестинских евреев: как решит ООН, так будет.