– Скорее всего, ты права. – Подытожил Андре, когда я успокоилась.

Дойдя до дома и приняв душ, я пришла к осознанию – Андре лукавил во время нашего разговора. Про друзей, про то, что они не понимают его шуток. Такого, как Андре, обожали со школы. Такие мужчины, как он, не могли не пройти по улице и остаться незамеченными. Он был словно огонек, который привлекал мотыльков. Но где-то в глубине разума, я осознавала, что этот Андре не такой простой, каким мы все его считали. Это пугало, и одновременно, завораживало.

8

глава

Совместный ужин с Андре все-таки состоялся. За день до него мы с отцом поехали в магазин и вернулись с четырьмя пакетами в обеих руках. Купили даже новые пластиковые стулья, хотя их даже не было в списке. На следующий день мама приготовила вкусную еду и заставила меня перемыть посуду, которая и так была чистой. Так случалось всегда, когда в наш дом приходил кто-то малознакомый. Тем самым они показывали, что ты не просто гость, ты почти член семьи.

За стол сели около восьми часов вечера, а разошлись по своим домам уже за полночь. Я села между Жюли и мамы, которая сначала сидела прямо, но через некоторое время так, что я видела ее затылок. Все похвалили еду. На лице матери появилась довольная улыбка. Она, и правда, вкусно готовила.

Сначала говорили о чем-то, что не было мне интересным. В такие моменты я обычно обращала внимание на рисунок скатерти, ровный край тарелки или на небо, цвет которого менялся достаточно быстро. Потом отец зацепил тему коммунизма, и я оживилась.

– Маркс и Энгельс были гениями. – Сказала Марил. – Но весьма переоцененные в свое время.

– Дело не в том, что они были гениями, Марил. – Ответил отец, положив вилку на салфетку. – Просто, они знали толк в том, что писали.

– Ты думаешь, они знали, что кто-то возьмет и перенесет их мысли в жизнь? – Спросила мать.

– Конечно. Они же были, как сказала Мари, гениями. – Он усмехнулся и положил оливку в рот. – Хоть, порой и отрицали это.

– Весь переход к коммунизму является закономерным процессом. – Проговорил Андре и вытащил пачку сигарет из кармана песочных шорт. – Причем условия и предпосылки складываются из капитализма.

– Все верно, Андре. – Согласился папа. – Но не будем забывать, что переход от капитализма к социализму является очень сложным делом. Как говорил Маркс: “Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе”.

– Да, да. Ведь, социализм – низшая форма развития коммунизма. – Закивала Марил.

Затем мама сказала что-то типа: я не думаю, что практика коммунизма – это плохо. Хотя, знаете, это же утопия! Никто в обществе не может быть наравне с другими. Всегда будут те, кто сильнее и слабее, как и богаче и беднее.

– Конечно, это утопия. – Вставила я, поболтав вино в стакане. – Однако идея коммунизма появилась еще задолго до Маркса. Вспомните, Древнюю Грецию и софистов, которые продвигали коммунистические идеи. А Пифагор! Он же вводил понятие о том, что среди друзей все общее.

– А Платон! – Продолжил Андре, откинувшись на спинку стула. – Он же был одержим идеей абсолютной общности не только материальных благ, но и жен, детей.

– Теоретически коммунизм представляет собой очень жирный плюс. – Сказал отец. – Но на практике это совсем не так. Конечно, уверенность в завтрашнем дне – это прекрасно, но все же ограниченность информации, отсутствие свободомыслия – это все начало конца.

– Вспомнить СССР с его цензурой. – Кивнула мать.

– А, может, это хорошо, что людей ограничивали от какой-то информации? – Предложила Жюли. Но все сразу отрицательно покачали головами.