Беппо то и дело поворачивался к своим спутницам, для того чтобы пояснить свою речь особенно выразительным жестом. Не важно, что они почти не могли разглядеть этого в темноте; молодой человек был уверен, что его прекрасно понимают. На самом деле женщины умирали от ужаса, потому что Беппо каждый раз отпускал поводья, чтобы освободить себе руки, и лошадь на это время оставалась без присмотра. Как они жалели, что в свое время не удосужились выучить итальянский язык. Не имея возможности сказать хоть одно слово, которое их возница мог бы понять, они изо всех сил махали руками и показывали вперед.

Бенно решил, что его просят ехать быстрее, и пустил лошадь вскачь. Следующие десять минут экипаж мчался с невероятной быстротой, подскакивая на ухабах, ежеминутно грозя опрокинуться и вывалить седоков на дорогу. Все это продолжалось до тех пор, пока возле Костанего дорога не начала круто подниматься вверх. Лошадь за долгие годы успела изучить каждый дюйм этого пути и немедленно перешла на неторопливый шаг.

Уверенный, что доставил удовольствие своим спутницам, Бенно повернулся в ожидании благодарности. Он был очень горд резвостью своего скакуна, однако дамы не разделяли его восторга: если это возможно, они еще больше побледнели. Юноша просто умилялся, глядя, как их нежные личики светятся в темноте. Ему казалось, что он везет святых, в то время как это были всего лишь две перепуганные женщины, которых беспечность возницы и темнота довели почти до обморока.

Когда экипаж поднялся на вершину холма, впереди показалась деревня. Закончилась стена скал, стих шум моря, и появились дома. Нигде не было ни огонька, вокруг ни души. Все обитатели деревни давно уже отправились спать, и никто не интересовался запоздавшими путешественницами. В этих местах крестьяне вставали с первым лучом солнца, чтобы приняться за свой ежедневный труд, и потому ложились очень рано, чуть ли не сразу после заката.

Притихший было, Беппо приподнялся на козлах, щелкнул кнутом и снова погнал лошадь вскачь.

«Надеюсь, осталось недолго», – подумала миссис Арбитнот, цепляясь за сиденье, чтобы не вывалиться из экипажа от внезапного рывка.

Миссис Уилкинс, сделав то же движение, прошептала:

– Надеюсь, мы скоро остановимся.

Вслух они не произнесли ничего, все равно любое слово заглушил бы грохот колес. Оставалось только изо всех сил держаться и смотреть вперед, надеясь, что скоро появится замок. К сожалению, кругом не было видно ни зги. Им казалось, что они едут уже давно и вот-вот начнет светать, но пока что ни малейшего отблеска зари не показалось на темном небе. Поднятый верх экипажа еще больше затруднял обзор. Дамы сидели как бы в небольшой коробке, из которой то и дело высовывали голову, стараясь разглядеть хоть что-нибудь впереди.

Они полагали, что минуют деревню и сразу же окажутся перед величественной средневековой стеной, сложенной из серого камня, в которой откроются массивные ворота. За ними будет сад и гостеприимно распахнутые двери замка, перед которыми их встретят слуги. Вместо этого экипаж внезапно остановился. Дамы обнаружили, что все еще находятся посреди деревни, а Беппо, перекинув вожжи через голову лошади в знак того, что дальше не поедет, спускается с козел. В тот же миг из темноты вынырнул какой-то мужчина и несколько подростков, которые стали вынимать багаж.

– Нет, нет, – закричала миссис Уилкинс, хватаясь за свой саквояж, – Сан-Сальвадор!

– Si, si, San Salvador, – услышала она в ответ.

Саквояж исчез в темноте.

– Не может быть, чтобы это был замок, – сказала она миссис Арбитнот, которая спокойно сидела на своем месте.