Еще поговорив с полчаса, поупражнявшись в словословиях, Иволгин оставил Кондратьева для дальнейшей беседы, а сам подошел к женщине годов тридцати и пригласил ее в коридор.

– Вас как величать? – начал Иволгин.

– Настя, – прозвучал ответ.

– Замужем?

– За кого тут идти? Вы же сами видели. Убирать дерьмо мне и в больнице надоело.

– Я дам вам денег, если вы честно скажите, в какой комнате живет Андрей и главное, как его найти?

– А сколько дадите?

Иволгин достал рейхсмарки, взял одну банкноту и передал в руки Насти.

– Это много, я столько о нем не знаю, – застеснялась женщина.

– Говорите.

– Он живет в комнате, которая предпоследняя по правой стороне. Только его уже давно никто не видел. Работает на электростанции. Не знаю, чем занимается, но всегда чистый и опрятный. Свободно говорит по-французски и еще умеет составлять жалобы. Все жильцы к нему обращаются. К нему часто обращаются не только с нашего этажа, но и со всего дома.

– А у него есть девушка?

– Наверное имеется. Но сюда он ее ни разу не приводил. А исчез Андрей перед тем, как приехали гестаповцы, учинили обыск в его комнате, допросили всех жильцов и грозили страшной расправой. Он исчез и с тех пор не появляется.

Иволгин прибавил к банкноте для Насти еще одну и спросил про участие Андрея в Сопротивлении.

– Не знаю. Гестаповец приводил француза месье Бертран.

– Конечно, я все понимаю, служебное рвение, желание самому получить результат, но зачем засылать целую бригаду гестаповцев, чтобы перепугать всех и вернуться ни с чем? Они же весь дом перевернули. А мы тут изобретаем какие-то встречи, комбинации, морочим людям головы. А за нас месье Бертран уже все сделал, – Иволгин докладывал Хартманну, добавляя в свое повествование определенные нецензурные вкрапления.

– Я этого не знал. Этот дурак видимо не хотел, чтобы мы приезжали; может решил нас унизить перед рейхсминистром.

Утром собрались в кабинете Хартманн, Иволгин и Кондратьев. Штурмбанфюрер предупредил, что Бертран не придет.

– Он вообще не скоро увидит Францию, – злость переполняла Хартманан, – идиот со служебным рвением.

Прошло какое-то время, видимо немцу нужно было успокоиться, и он объявил:

– Завтра мы уезжаем в Берлин. Ваша задача на сегодня – съездить в Фоли Бержер и провести встречу с Живиловым. Сделайте все возможное и получите от него сведения про золотую карету скифов. И никаких ресторанов, хватит тратить впустую казенные деньги, – Хартманн ударил кулаком по столу, встал и ушел.

– Слышь, Димон, себя не уважать, беседовать с Живиловым во дворе ресторана.

– Спросим у Пьера, может найдет дешевую кофейню.

Семен Живилов снова договорился с напарником. Он был уверен, что очередная встреча состоится в ресторане, где сможет попить и поесть. Заведение, куда они вошли, вызвало у Живилова легкий ступор. Но когда он увидел во внутреннем кармане тренча Иволгина горлышко от бутылки Смирновской, настроение улучшилось. Конечно, легкая и сладкая закуска плохо сочетается с водкой, но это когда есть выбор и хорошее сплошь и рядом. Но жизнь приучила его радоваться малому. Вопрос про золотую карету скифов вызвал у капитана гомерический смех.

– Точно, была там карета, там еще много чего было. Но карета… ха-ха…ха-ха… Та золотая карета в длину половина аршина, в высоту еще меньше.

– То есть в длину 35–40 сантиметров, а в высоту 25–30? – уточнил Иволгин.

– Так точно, господин штабс-капитан.

– Ты можешь ее нарисовать?

– Легко.

За скромную плату буфетчик принес бумагу и карандаш. Еще вытер стол, чтобы можно было положить лист.

Иволгин нисколько не сомневался в смертельном исходе французской эпопеи. Надо было срочно бежать. Из комендатуры не скроешься, там один доброход опережает другого. Бежать надо сейчас и немедленно. Иволгин сделал вид, что пошел в туалет. В голове просчитывал варианты: на выходе авто с Пьером-наблюдателем; скорее всего Димон тоже не дремлет. В глухом туалетном отсеке с двумя кабинами ни окна, ни вентиляции. Иволгин пошел на запах кофе. Из небольшой кухни, в которой на плите стояли две кофейни, на столе багет и горка печенья, имелся выход на улицу. Переступив порог, понял, что оказался в западне. По бокам и прямо три кирпичных стены и ни одного выхода на улицу. Пришлось вспомнить молодость. Одну ногу подставил на выступ к стене, подскочил и руками ухватился за край. Другой ногой уперся в стык двух кирпичей. Попробовал, упор надежный. Еще рывок и Иволгин сел на стену, глянул вниз, высота небольшая, травяной газон. Такой же похожий двор, только прямо имелся выход. Иволгин спрыгнул вниз и вышел на улицу. В левой стороне в глубине домов увидел купол церкви. Он сильно удивился, когда встал перед бревенчатым православным храмом в безлюдном дворике. Иволгин окрестил себя знамением и переступил порог. Нос уловил знакомый запах горящих свечей. Не сразу, но почувствовал ту особую энергетику, посещавшую его всегда на богослужениях. Встал перед образом Николая Угодника и прочитал молитву: